Я — последняя буква в алфавите...

Те люди, которых особенно волнуют страсти, больше всего могут насладиться жизнью.

Рене Декарт

Если град зашумит с дождём,
Если грохнет шрапнелью гром,
Всё равно я приду на свиданье,
Будь хоть сто непогод кругом!

Если зло затрещит мороз
И завоет метель, как пёс,
Всё равно я приду на свиданье,
Хоть меня застуди до слёз!

Если станет сердиться мать
И отец не будет пускать,
Всё равно я приду на свиданье,
Что бы ни было — можешь ждать!

Если сплетня хлестнёт, ну что ж,
Не швырнёт меня подлость в дрожь,
Всё равно я приду на свиданье,
Не поверя в навет и ложь!

Если я попаду в беду,
Если буду почти в бреду,
Всё равно я приду. Ты слышишь?
Добреду, доползу... дойду!

Ну, а если пропал мой след
И пришёл без меня рассвет,
Я прошу: не сердись, не надо!
Знай, что просто меня уже нет...

Эдуард Асадов

Я волком бы выграз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый движется.
Сдают паспорта,
и я сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плёвое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берёт
мою
краснокожую паспортину.
Берёт —
как бомбу,
берёт —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берёт,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесёт задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы исхлёстан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
Я достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза.

Владимир Маяковский

Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Всё.

Марина Цветаева

Есть безделья, которые выше трудов,
Как монеты различной валюты.
Есть минуты, которые стоят годов,
И года, что не стоят минуты.

Игорь Губерман

Женщины, как правило, гораздо тщательнее выбирают для себя ночную рубашку, чем мужа.

Коко Шанель

Нет другого рая, кроме рая — жить.
Весело и праздно, петь, любить и пить.
Жизнь связалась жизнью на одно мгновенье,
И само мгновенье — только сновиденье.
Нет другого рая, кроме рая жить!
Так умейте, люди, этот рай любить!

Омар Хайям

Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.

Франсуа де Ларошфуко

Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.

Фаина Раневская

Для того, чтобы сочувствовать чужому страданию, достаточно быть человеком, но для того, чтобы сочувствовать чужой радости, нужно быть ангелом.

Жан-Поль Сартр

Будь холоден со всеми; фамильярность всегда вредит; особенно же остерегайся допускать её в обращении с начальниками, как бы они ни были любезны с тобой. Они скоро бросают нас и рады унизить, когда мы меньше всего этого ожидаем.

Александр Пушкин

Где слабеет дружба, там усиливается церемонная вежливость.

Уильям Шекспир

А время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта… И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль... и новую жизнь... Время — плохой доктор... Заставляет забыть о боли старых ран, нанося всё новые и новые… Так и ползём по жизни, как её израненные солдаты... И с каждым годом на душе всё растёт и растёт количество плохо наложенных повязок...

Эрих Мария Ремарк

Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.

Владимир Высоцкий

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Артур Шопенгауэр