Нечистая совесть — это налог...
Нечистая совесть — это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.
Нечистая совесть — это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.
Кто ищет, тому назначено блуждать.
Любовь — дитя свободы и никогда — господства.
Кто хотел бы казаться толпе глубоким, заботится о темноте. Ибо толпа считает глубоким всё то, чему она не может видеть дна.
Все мои несчастья живут во мне, и им всё равно, куда я перееду.
Если мы не осознаём, что происходит у нас внутри, то извне нам кажется, что это судьба.
Любишь медок — люби и холодок!
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Раневская забыла фамилию актрисы, с которой должна была играть на сцене:
— Ну эта, как её... Такая плечистая в заду...
У человеческой расы, было одно по настоящему эффективное оружие — это смех, перед силой смеха ничто не может устоять.
В пословицах наших видна необыкновенная полнота народного ума, умевшего сделать всё своим орудием: иронию, насмешку, наглядность, меткость живописного соображения, чтобы составить животрепещущее слово, которое пронимает насквозь природу русского человека, задирая за всё её живое.
Чем лгать или кривить, храни молчанье —
Услышишь дивной музыки звучанье!
Закончив службу, священник объявил:
— В следующее воскресенье я буду беседовать с вами на тему лжи. Чтобы вам было легче понять, о чём пойдёт речь, прочитайте перед этим дома семнадцатую главу Евангелия от Марка.
В следующее воскресение священник перед началом своей проповеди объявил:
— Прошу тех, кто прочитал семнадцатую главу, поднять руки.
Почти все присутствующие подняли руки.
— Вот именно с вами я и хотел поговорить о лжи, — сказал священник. — В Евангелие от Марка нет семнадцатой главы.
Способность быть в Одиночестве — это способность Любить. Это правда Бытия. Только те люди, которые способны быть наедине с «Собой», могут любить, делиться, проникать в самую глубинную Сущность «другого», не присваивая «другого», не становясь зависимым от «другого», не превращая «другого» в вещь, не попадая в зависимость от «другого». Они представляют друг другу абсолютную Свободу, потому что знают, что если «другой» покинет их, они будут также счастливы, как и сейчас. Другой Человек не может отнять их Счастье, потому что оно не даётся другим Человеком...
...Тогда почему они хотят быть вместе? Потому что в них столько Радости, что они хотят излить её! Они рады делиться! Это уже не потребность...
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
ещё одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где ещё, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своём бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнильё отлива.
Написанная мысль меньше давит, хотя иная — как раковая опухоль: выразишь, вырежешь, и опять нарастает хуже прежнего.