Если путь прорубая отцовским мечом ты солёные слёзы на ус намотал...

Можно писать от имени любых предметов, в них во все можно вложить душу.

Владимир Высоцкий

Чистоту, простоту мы у древних берём,
Саги, сказки из прошлого тащим,
Потому что добро остаётся добром —
В прошлом, будущем и настоящем!

Владимир Высоцкий

Я прозревал, глупея с каждым днём,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравился мне век и люди в нём.
Не нравились. И я зарылся в книги.

Владимир Высоцкий

Когда-нибудь ты дорастёшь до такого дня, когда вновь начнёшь читать сказки.

Клайв Стейплз Льюис

Я с детства не любил мерить ступени шагами — я всегда перескакивал.

Егор Летов

Ложь поэзии правдивее правды жизни.

Оскар Уайльд

О тех частях трагедии, на которые должно смотреть как на её основы, мы уже сказали, а по объёму и месту их распределения части её таковы: пролог, эпизодий, эксод, песнь хора, а в ней парод и стасим. Эти части общи всем трагедиям, а особенностями некоторых трагедий являются песни со сцены и коммы. Пролог — это целая часть трагедии перед выступлением хора. Эпизодий — целая часть трагедии между целыми песнями хора. Эксод — целая часть трагедии, за которой не бывает песни хора. Парод хора — это первая целая речь хора. Стасим — песнь хора без анапеста и трохея. Komm — общий плач хора и актёров, а песни со сцены исполняются только актёрами.

Аристотель

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля —
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля —
Они мешают схватке бесшабашной.

И крысы думали: «А чем не шутит чёрт?»
И тупо прыгали, спасаясь от картечи,
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Ещё не вечер, ещё не вечер.

Владимир Высоцкий

Мы успели: в гости к Богу
Не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют
Такими злыми голосами?!

Владимир Высоцкий

Хорошие друзья, хорошие книги и спящая совесть — вот идеальная жизнь.

Марк Твен

В наших сновидениях мы всегда одной ногой в детстве.

Зигмунд Фрейд

Поэтов — хвалят все, питают — лишь журналы.

Александр Пушкин

Пожалуйста, принесите мне что-нибудь почитать. Хотя бы почтовую марку.

Марк Твен

Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лёг ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь!

Владимир Высоцкий

Чтобы жизнь улыбалась волкам — не слыхал:
Зря мы любим её, однолюбы.
Вот у смерти — красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.

Владимир Высоцкий

Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.

Владимир Высоцкий

Я прочёл уйму книг,
И набит мой чердак —
То ли мудрый старик,
То ли старый м*дак.

Игорь Губерман

Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моём лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я её отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей её половины.

Михаил Лермонтов

Но я лучше выпью зелье с отравою,
И над собою что-нибудь сделаю —
Но свою неправую правую
Я не сменю на правую левую!

Владимир Высоцкий