В Тридевятом государстве (трижды девять — двадцать семь)...
В Тридевятом государстве
(Трижды девять — двадцать семь)
Всё держалось на коварстве —
Без проблем и без систем.
В Тридевятом государстве
(Трижды девять — двадцать семь)
Всё держалось на коварстве —
Без проблем и без систем.
Не спрашивай о том, что будет завтра.
Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых. Единственная правота — доброта. От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает. Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти. Умру я, пишущий эти строки, умрёте Вы, их читающий. Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Условия существования слишком тяжелы, чтобы их ещё усложнять.
Человек, нарушивший табу, сам становится табу, потому что приобрёл опасное свойство вводить других в искушение следовать его примеру.
В любой непонятной ситуации:
1. Взять телефон.
2. Разблокировать.
3. Смотреть на экран несколько секунд.
4. Заблокировать.
«Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!
Наверно, эпоха умничанья переживает свой последний расцвет. Люди давно уже мечтают о покое. Скоро заурядного человека будут разыскивать, как тенистый уголок на измученной зноем земле. Заурядность станет новым видом гениальности.
Мне надо — где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
А где-нибудь всё ясно и светло —
Там хорошо, — но мне туда не надо!
Не рассуждай, не хлопочи —
Безумство ищет — глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему — то будет...
Живя, умей всё пережить:
Печаль, и радость, и тревогу —
Чего желать? О чём тужить?
День пережит — и слава Богу!
Повезло и тебе: где ещё, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своём бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнильё отлива.
Всё позади: придётся обернуться!
— Что это у Вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?
— Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль смотреть через дырочку от серёжки в её ухе.
Смерть не ждёт, и жизнь ждать не должна.
Привычно иным, как охотничьим псам,
Вынюхивать тайну, что дичь по лесам.
Как пленницу, тайну храни неусыпно.
Сбежит — её пленником станешь ты сам.
Когда на суд безмолвных, тайных дум
Я вызываю голоса былого, —
Утраты все приходят мне на ум,
И старой болью я болею снова.
Из глаз, не знавших слёз, я слёзы лью
О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую мою
И всё, что в жизни мне казалось мило.
Веду я счёт потерянному мной
И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогой ценой
За то, за что платил уже однажды!
Но прошлое я нахожу в тебе
И всё готов простить своей судьбе.