Материнство достойно уважения. Отец — всегда только случайность.
Скрытое в отце проявляется в сыне, и часто в сыне я нахожу ответы на загадки отца.
Почтительный сын — это тот, кто огорчает отца и мать разве что своей болезнью.
Материнство — факт. Отцовство — мнение.
Ревность — остроумнейшая страсть и, тем не менее, всё ещё величайшая глупость.
Надо учиться любить себя — любовью здоровой и святой, чтобы оставаться верным себе и не терять себя.
То, что меня не убивает, делает меня сильнее.
Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идёт в счёт. Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Современный человек — это тот, кто умирает не от смерти, а от страха смерти и не от самой боли, а от страха боли, где он падает в обморок иногда просто при виде крови.
Дружбу не планируют, про любовь не кричат, правду не доказывают.
Видеть и всё же не верить — первая добродетель познающего; видимость — величайший его искуситель.
Возраст самомнения. Между 26 и 30 годом — прекрасная пора жизни, когда человек зол на судьбу за то, что он есть столь многое и кажется столь малым.
Часто лицемерие у нас называют правилами приличия.
Мы хвалим то, что приходится нам по вкусу: это значит, когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус — не грешит ли это против всякого хорошего вкуса?
Спасти мужчину от комплекса неполноценности может любовь мудрой женщины.
Кто урод, кто красавец — не ведает страсть,
В ад согласен безумец влюблённый попасть.
Безразлично влюблённым, во что одеваться,
Что на землю стелить, что под голову класть!
Секрет наших несчастий в том, что у нас есть время размышлять, счастливы мы или нет.
Безгрешность в чистом виде — шелуха,
От жизненного смысла холостая,
Ведь нравственность, не знавшая греха —
Всего лишь неудачливость простая.
Принимать совет врагов — ошибка, но выслушивать их нужно, чтобы поступить наоборот. Это и будет истинно правильный образ действия.
Не спрашивай друзей о своих недостатках — друзья о них умолчат. Лучше узнай, что говорят о тебе враги.
Значение нравственного закона до такой степени обширно, что он имеет силу не только для людей, но и для всех разумных существ вообще.
Жить для того, чтобы умереть, вообще не забавно, но жить, зная, что умрёшь преждевременно, — уж совсем глупо.
Моя жена, если б только она у меня была, двадцать раз рисковала остаться вдовой!
В прощальный день я, по христианскому обычаю и по добросердечию своему, прощаю всех…
Торжествующую свинью прощаю за то, что она… содержит в себе трихины.
Прощаю вообще всё живущее, теснящее, давящее и душащее… как-то: тесные сапоги, корсет, подвязки и проч.
Прощаю аптекарей за то, что они приготовляют красные чернила.
Взятку — за то, что её берут чиновники.
Берёзовую кашу и древние языки — за то, что они юношей питают и отраду старцам подают, а не наоборот.
«Голос» — за то, что он закрылся.
Статских советников — за то, что они любят хорошо покушать.
Мужиков — за то, что они плохие гастрономы.
Прощаю я кредитный рубль… Кстати: один секретарь консистории, держа в руке только что добытый рубль, говорил дьякону: «Ведь вот, поди ж ты со мной, отец дьякон! Никак я не пойму своего характера! Возьмём хоть вот этот рубль к примеру… Что он? Падает ведь, унижен, осрамлён, очернился паче сажи, потерял всякую добропорядочную репутацию, а люблю его! Люблю его, несмотря на все его недостатки, и прощаю… Ничего, брат, с моим добрым характером не поделаешь!» Так вот и я…
Прощаю себя за то, что я не дворянин и не заложил ещё имения отцов моих.
Литераторов прощаю за то, что они ещё и до сих пор существуют.
Прощаю Окрейца за то, что его «Луч» не так мягок, как потребно.
Прощаю Суворина, планеты, кометы, классных дам, её и, наконец, точку, помешавшую мне прощать до бесконечности.
У всех влюблённых, как у сумасшедших,
Кипят мозги: воображенье их
Всегда сильней холодного рассудка.
Я знаю в жизни только два действительные несчастья: угрызение совести и болезнь. И счастье есть только отсутствие этих двух зол.
Разговор с ветераном:
— А сколько людей Вы убили за время войны?
— Ни одного.
— А откуда у Вас столько наград?
— Фашистов убивал.
Реклама — это громыхание палкой внутри помойного ведра.
Успех острого слова зависит более от уха слушающего, чем от языка говорящего.
Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день над нами Солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.
