Не спеши языком, торопись делом...
Не спеши языком, торопись делом.
Не спеши языком, торопись делом.
Судья, который не способен карать, становится в конце концов сообщником преступления.
Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет — Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
Есть уединение и одиночество. Уединения ищут, одиночества бегут. Ужасно, когда с твоей комнатой никто не связан, никто в ней не дышит.
Каждый может разозлиться — это легко; но разозлиться на того, на кого нужно, и настолько, насколько нужно, и по той причине, по которой нужно, и так, как нужно — это дано не каждому.
Вы не можете повторить одну и ту же ошибку дважды. Во второй раз это уже не ошибка, это выбор.
С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.
Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошёл жену поцеловать.
Не спала, но всё же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.
Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушёл из дома насовсем.
А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, в доме прибралась.
Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придёт.
— Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймёт.
Гордость в сердце вздыбилась высоко:
— Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспалённом дьяволом мозгу.
Шесть пробило, семь и пол-восьмого...
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что-то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?
Вдруг какой-то крик и суматоха,
Чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алёха
Крикнул запыхавшись: «В шахте взрыв!»
Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.
И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.
Заведённой куклой повторяла:
— Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое «прости».
Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому всё могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит, так внезапно,
Не оставив шанса долюбить.
Прогремит неумолимо грозно
Приговор. Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придётся жить.
Люди, будьте к ближним своим мягче,
Относитесь с нежностью, добром
И не обижайте, а иначе
Можно горько каяться потом...
...Как я неправильно питаюсь!
(А правильно и не пытаюсь).
Тот человек не свободен, кто сам себе не хозяин.
Приходит к директору цирка мужик и говорит:
— Я придумал гениальный номер!
— Ну-с, излагайте.
— На арену цирка выносят огромный сундук с говном. Под барабанный бой цепляют его к тросу и медленно поднимают под самый купол цирка. Гаснет свет. Сундук с грохотом падает вниз. Свет зажигается. Вся арена в говне, все зрители с ног до головы в говне... И тут на арену выхожу я — в ослепительно белом фраке!
Спасти мужчину от комплекса неполноценности может любовь мудрой женщины.
Укрепляй в себе чувство довольства своей судьбою: с этим оружием ты непобедим.
Доброжелательность ко всем существам — вот истинная религиозность.
Счастье и страдание зависят от того, преображён ум или нет. Вы почувствуете себя более счастливым и спокойным по прошествии даже короткого периода времени, если будете контролировать и дисциплинировать свой ум.
Женщина, влюблённая в тебя, может вдохновить тебя на такие высоты, о которых ты даже и не мечтал.
И она ничего не просит взамен. Ей просто нужна любовь. А это её естественное право.