В одном колесе тридцать спиц, но пользуются колесницей из-за пустоты между ними. Вазы делают из глины, но пользуются пустотой в вазе. В доме пробивают окна и двери, но пользуются пустотой в доме. Вот это польза бытия и небытия.
О нет, мне жизнь не надоела,
Я жить люблю я жить хочу,
Душа не вовсе охладела,
Утратя молодость свою.
Ещё хранятся наслажденья
Для любопытства моего,
Для милых снов воображенья,
Для чувств всего.
Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет».
Всё в природе целесообразно. Преображая человека под конец его жизни в песочницу, природа тем самым засыпает чернильные кляксы, произведённые им в продолжение всей его жизни.
Из всех наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь — мелодия...
Не позволяй своей жизни быть просто мёртвым ритуалом. Пусть будут мгновения необъяснимого. Пусть будут некоторые вещи, которые таинственны, для которых ты не можешь привести никаких причин. Пусть будут некоторые действия, из-за которых люди подумают, что ты немного с приветом. Человек, который на сто процентов нормален, не жив. Немного безумия рядом со здравомыслием — это всегда великая радость.
Знание... беспредельно... оно совершенно противоположно вере.
Женщина, если она твоя, — не уйдёт. Если уходит — значит, не твоя.
Печальный и в тоже время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.
На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало женщин, с которыми можно разговаривать.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо своё, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орёл не взмахивал крылами,
Звёзды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передаёт.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчёлы в улье опустелом,
Дурно пахнут мёртвые слова.
