Любое выраженье лица — лишь отражение того...

Не осуждая позднего раскаянья,
Не искажая истины условной
Ты отражаешь Каина и Авеля,
Как будто отражаешь маски клоуна.
Как будто все мы — только гости поздние,
Как будто наспех поправляем галстуки,
Как-будто одинаково — погостами —
Покончим мы разнообразно алчущие.
Не сознавая собственную зыбкость,
Ты будешь вновь разглядывать улыбки
И различать за мишурою ценность,
Как за щитом обмана — нежность...
О, ощути за суетою цельность
И на обычном циферблате — вечность.

Иосиф Бродский

Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!

Иосиф Бродский

И мы завоем от ран,
потом взалкаем даров...
У каждого свой храм.
И каждому свой гроб.
 
Юродствуй, воруй, молись!
Будь одинок, как перст!..
...Словно быкам — хлыст,
Вечен Богам крест.

Иосиф Бродский

Сумев отгородиться от людей,
я от себя хочу отгородиться.
Не изгородь из тёсаных жердей,
а зеркало тут больше пригодится.
Я созерцаю хмурые черты,
щетину, бугорки на подбородке…

Трельяж для разводящейся четы,
пожалуй, лучший вид перегородки.
В него влезают сумерки в окне,
край пахоты с огромными скворцами
и озеро — как брешь в стене,
увенчанной еловыми зубцами.

Того гляди, что из озёрных дыр
да и вообще — через любую лужу
сюда полезет посторонний мир.
Иль этот уползёт наружу.

Иосиф Бродский

Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того —
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

Иосиф Бродский

Жить просто: надо только понимать, что есть люди, которые лучше тебя. Это очень облегчает жизнь.

Иосиф Бродский

Человек — это то, что мы о нём помним. Его жизнь в конечном счёте сводится к пёстрому узору чьих-то воспоминаний. С его смертью узор выцветает, и остаются разрозненные фрагменты. Осколки или, если угодно, фотоснимки. И на них его невыносимый смех, его невыносимые улыбки. Невыносимые, потому что они одномерны. Мне ли этого не знать, — ведь я сын фотографа. И я могу зайти ещё дальше, допустив связь между фотографированием и сочинением стихов, поскольку снимки и тексты видятся мне чёрно-белыми. И поскольку сочинение и есть фиксирование. И всё же можно притвориться, что восприятие заходит дальше обратной, белой стороны снимка. А ещё, когда понимаешь, до какой степени чужая жизнь — заложница твоей памяти, хочется отпрянуть от оскаленной пасти прошедшего времени.

Иосиф Бродский

На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.

Чиня себе правёж,
душе, уму,
порою изведёшь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,
что в зеркало готов
подчас взглянуть.

Но это только ты,
и жизнь твоя
уложена в черты
лица, края
которого тверды
в беде, в труде
и, видимо, чужды
любой среде.

Но это только ты.
Твоё лицо
для спорящей четы
само кольцо.
Не зеркала вина,
что скривлён рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.

Но это только ты.
А фон твой — ад.
Смотри без суеты
вперёд. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь твёрд.

Иосиф Бродский

Старайтесь не обращать внимания на тех, кто попытается сделать вашу жизнь несчастной. Таких будет много — как в официальной должности, так и самоназначенных. Терпите их, если вы не можете их избежать, но как только вы избавитесь от них, забудьте о них немедленно.

Иосиф Бродский

Я давно пришёл к выводу, что не носиться со своей эмоциональной жизнью — это добродетель.

Иосиф Бродский

Откуда к нам пришла зима,
не знаешь ты, никто не знает.

Умолкло всё. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты её не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.

Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.

И ты, входя в свой тёплый дом,
взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том,
что где-то здесь она таилась:
в пролёте лестничном, в стене,
меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне,
куда нельзя проникнуть взглядом.

Быть может, там, в ночных дворах,
на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях,
в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам...
Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам
и всё заполонила.

Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лёд, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орёл взлететь не может.

Должно быть, так. Не всё ль равно,
когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно:
в пролёте тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь
и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоём, соединясь,
им очень просто стать зимою.

Дела, не знавшие родства,
и облака в небесной сини,
предметы все и вещества
и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды,
увлёкшись внутренней игрою,
дают со временем плоды,
совсем нежданные порою.

Бывает лёд сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.

И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.

Иосиф Бродский

Человек размышляет о собственной жизни, как ночь о лампе.

Иосиф Бродский

Главное в жизни — то, что тебе вздумалось считать главным.

Роберт Шекли

Души людей, как в зеркалах, отражаются друг в друге.

Данте Алигьери

То, чего не можешь получить, всегда, кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.

Эрих Мария Ремарк