Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена...
Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена. Можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница. Но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена. Можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница. Но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.
Ты хочешь спросить, что такое жизнь? Лучше спроси, что такое морковка. Морковка — это морковка, и больше ничего о ней неизвестно.
Снег идёт, снег идёт.
К белым звёздочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплёт.
Снег идёт, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полёт, —
Чёрной лестницы ступени,
Перекрёстка поворот.
Снег идёт, снег идёт,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждёт.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идёт, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идёт,
Или как слова в поэме?
Снег идёт, снег идёт,
Снег идёт, и всё в смятеньи:
Убелённый пешеход,
Удивлённые растенья,
Перекрёстка поворот.
Поможет мне чужой — почту его своим;
А отстранится свой — сочту его чужим.
Вручённый другом яд — противоядьем станет;
Подаст завистник мёд — вонзит и жало с ним.
Мечта не имеет срока годности.
— Фуфа, почему ты всегда подходишь к окну, когда я начинаю петь?
— Я не хочу, чтобы соседи подумали, будто я бью тебя!
Помните, что не всегда то, что вы хотите, – действительно вам нужно.
Приятель мой, сурово сдвинув бровь
И осушив цимлянского бокал,
Когда заговорили про любовь,
С усмешкой назидательно сказал:
«Я мало чту романтиков. Прости!
А женская любовь — сплошной обман.
Я много женщин повстречал в пути
И на сто лет, как говорится, пьян!
Не веришь? Усмехаешься? Ну что ж!
Давай рассудим прямо, хоть сейчас:
Где тут сокрыта истина, где — ложь
И в чём надёжность милых этих глаз?!
Вот ты всё веришь в чистую любовь.
Что будто в ней — вся истина и свет.
А я сказал и повторяю вновь:
Что бескорыстных чувств на свете нет!
Представь: что ты вдруг разорился в мире!
Теперь скажи: чтоб жизнь начать с нуля,
Кому ты будешь нужен без квартиры,
Или без дачи, или без рубля?!
Жизнь всюду даже очень непростая.
И дамам нужно всё без лишних слов!
И вот ответь: ну где она «святая»,
«Большая и красивая любовь?!!»
Вот встреться ты, чтоб идеалам следовать,
Хоть с молодою, хоть не с молодой,
Но каждая начнёт тотчас выведывать:
Что у тебя, голубчик, за душой?
Прости меня, быть может, за банальность,
Но в этой самой жизненной борьбе
Им главное — твоя материальность,
А душу можешь оставлять себе!
И при любом житейском повороте
У женщины — один любимый свет:
Любовь — лишь позолота на расчёте,
А деньги — цель, и в этом весь секрет!»
Приятель мой сурово рассмеялся
И вновь налил игристого бокал.
А я всё думал, думал и молчал,
Но как-то всей душой сопротивлялся...
Не спорю: так действительно бывает,
И всё-таки: ну как же, как же так?!
Неужто всюду чувства примеряют,
Как в магазине кофту иль пиджак?!
И вспомнились военные года:
Вот я лежу на койке госпитальной...
Чем обладал я, господи, тогда?
Бинты, да раны, да удел печальный...
Что впереди? Да в общем ничего...
Мне — двадцать... Ни профессии, ни денег...
Всё — дымный мрак... Жизнь — как железный веник
Всё вымела из завтра моего...
И вот, как будто в радужном огне,
Сквозь дым тревог, тампонов и уколов
Являться стали в госпиталь ко мне
Шесть девушек и строгих, и весёлых...
И вот в теченьи года день за днём,
Успев ко мне, как видно, приглядеться,
Все шесть, сияя искренним огнём,
Мне предложили и себя, и сердце!..
А у меня, я повторяю вновь,
Ни денег, ни квартиры, ни работы...
А впереди — суровые заботы
И все богатства — мысли да любовь!
Да, каждая без колебаний шла
На все невзгоды, беды и лишенья
И, принимая твёрдое решенье,
Ни дач, ни денег вовсе не ждала!
Приятель мой задумчиво вздохнул:
«Допустим... Что ж... бывают исключенья.
К тому ж там — лет военных озаренье.
Нет, ты б в другие годы заглянул!»
«Да что мне годы! Разные, любые!
Неужто жил я где-то на Луне?!
Ведь сколько и потом встречались мне
Сердца почти такие ж золотые!
Вот именно: и души, и глаза
Чистейшие! Ни больше и ни меньше!
Скажи-ка им про деньги или вещи —
Ого, какая б грянула гроза!!!
Не спорь: я превосходно понимаю,
Что все хотят жить лучше и светлей.
Но жить во имя денег и вещей —
Такую жизнь с презреньем отрицаю!
Конечно, есть корыстные сердца,
Которых в мире, может быть, немало,
Но как-то жизнь меня оберегала
От хищниц и с венцом, и без венца!
И всё же, должен вымолвить заране,
Что исключенье было, что скрывать!
Однако же о той фальшивой дряни
Я не хотел бы даже вспоминать!
Вот ты сказал, что женщины корыстны.
Не все, не все, сто тысяч раз не все!
А только те, ты понимаешь, те,
Чьи мысли — словно кактусы, безлистны.
Есть правило, идущее от века,
И ты запомни, право же, его:
Чем ниже интеллект у человека,
И, чем бедней культура человека,
Тем меркантильней помыслы его!»
Приятель грустно молвил: «Как назло
Пойди пойми: где хорошо, где скверно?
Быть может, нам по-разному везло,
Но каждый прав по-своему, наверно!»
Он вновь налил фужеры на двоих.
«Давай — за женщин! Как, не возражаешь?!»
«Согласен!» — я сказал. «Но за каких?» —
«Ты это сам прекрасно понимаешь!»
Они живут, даря нам светлый пыл,
С красивой, бескорыстною душою.
Так выпьем же за тех, кто заслужил,
Чтобы за них мужчины пили стоя!
Поэт — это последний человек, кто радуется тому, что его стихи перекладываются на музыку. Поскольку он-то сам в первую очередь озабочен содержанием, а содержание, как правило, читателем усваивается не полностью и не сразу. Даже когда стихотворение напечатано на бумаге, нет никакой гарантии, что читатель понимает содержание. Когда же на стих накладывается ещё и музыка, то, с точки зрения поэта, происходит дополнительное затмение. Так что, с одной стороны, если ты фраер, то тебе лестно, что на твои стихи композитор музыку написал. Но если ты действительно озабочен реакцией публики на твой текст, — а это то, с чего твоё творчество начинается и к чему оно в конце концов сводится, — то праздновать тут совершенно нечего. Даже если имеешь дело с самым лучшим композитором на свете. Музыка вообще выводит стихи в совершенно иное измерение.
Природа не знает остановки в своём движении и казнит всякую бездеятельность.
Сплю — она одна надо мною.
Ту, что люди зовут весною,
Одиночеством я зову.
Забудут? — вот чем удивили!
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас.
А Муза и глохла и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В эфире восстать голубом.
Бежит заяц по лесу, видит лежит какашка. Он сначала её понюхал, потом лизнул...
— Фу, какая гадость! А я ведь чуть было лапкой не наступил!
Гораздо легче найти ошибку, нежели истину. Ошибка лежит на поверхности, и её замечаешь сразу, а истина скрыта в глубине, и не всякий может отыскать её.
Так чувственно молчать лишь ты умеешь...