Будь с виду бестолков. И вольный хмель веков...
Будь с виду бестолков. И вольный хмель веков
Хоть пригоршнями пей, мороча простаков.
Поймёт и бестолочь, тут без толку соваться:
«Что толку толковать тому, кто бестолков!»
Будь с виду бестолков. И вольный хмель веков
Хоть пригоршнями пей, мороча простаков.
Поймёт и бестолочь, тут без толку соваться:
«Что толку толковать тому, кто бестолков!»
Продаёт кавказец на рынке петуха. Подходит мужик и спрашивает:
— Петух кур топчет?
— Ха, кур топчет! И кур топчет, и индюшек топчет! Барана!.. Тоже топчет!
— Так зачем ты продаёшь такого шикарного петуха?
— Да знаешь, на меня стал поглядывать...
Люди в древности не любили много говорить. Они считали позором для себя не поспеть за собственными словами.
Лишь в людях себя познать способен человек.
Женщина готова флиртовать с кем угодно до тех пор, пока другие на это обращают внимание.
Лучший ответ безумцу — молчание. Каждое слово ответа отскочит от безумца на тебя. Отвечать обидой на обиду — всё равно, что подкидывать дров в огонь.
Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему всё же прости.
В жизни всякое может случиться,
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.
Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже ещё не горе,
Не спеши, не руби с плеча.
Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это всё же твоя любовь!
В жизни всякое может случиться,
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.
И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.
Но в одном лишь не отступай,
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!
Будем наслаждаться тем, что имеем, не вдаваясь в сравнения; никогда не будет счастлив тот, кто досадует на более счастливого.
Ну каким ты владеешь секретом?
Чем взяла меня и когда?
Но с тобой я всегда, всегда,
Днём и ночью, зимой и летом!
Площадями ль иду большими
Иль за шумным сижу столом,
Стоит мне шепнуть твоё имя —
И уже мы с тобой вдвоём.
Когда радуюсь или грущу я
И когда обиды терплю,
И в веселье тебя люблю я,
И в несчастье тебя люблю.
Даже если крепчайше сплю,
Всё равно я тебя люблю!
Говорят, что дней круговерть
Настоящих чувств не тревожит.
Говорят, будто только смерть
Навсегда погасить их может.
Я не знаю последнего дня,
Но без громких скажу речей:
Смерть, конечно, сильней меня,
Но любви моей не сильней.
И когда этот час пробьёт
И окончу я путь земной,
Знай: любовь моя не уйдёт,
А останется тут, с тобой.
Подойдёт без жалоб и слёз
И незримо для глаз чужих,
Словно добрый и верный пёс,
На колени положит нос
И свернётся у ног твоих...
Мы все умрём. Надежды нет.
Но смерть потом прольёт публично
На нашу жизнь обратный свет,
И большинство умрёт вторично.
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
ещё одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где ещё, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своём бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнильё отлива.