Бог даёт, Бог берёт — вот и весь тебе сказ...
Бог даёт, Бог берёт — вот и весь тебе сказ.
Что к чему — остаётся загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить — отмеряют на глаз,
Да и то норовят не долить каждый раз.
Бог даёт, Бог берёт — вот и весь тебе сказ.
Что к чему — остаётся загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить — отмеряют на глаз,
Да и то норовят не долить каждый раз.
Каждая женщина ищет своё отражение в глазах мужчины. И та, кто скажет, что нашла своё предназначение в работе, детях, психологии или в вязании — обманывает нас или саму себя. Так уж устроил Творец, что женщина рождается и продолжается бесконечно — в объятиях мужчины.
Не будем пить из одного стакана
Ни воду мы, ни сладкое вино,
Не поцелуемся мы утром рано,
А ввечеру не поглядим в окно.
Ты дышишь солнцем, я дышу луною,
Но живы мы любовию одною.
Со мной всегда мой верный, нежный друг,
С тобой твоя весёлая подруга.
Но мне понятен серых глаз испуг,
И ты виновник моего недуга.
Коротких мы не учащаем встреч.
Так наш покой нам суждено беречь.
Лишь голос твой поёт в моих стихах,
В твоих стихах моё дыханье веет.
О, есть костёр, которого не смеет
Коснуться ни забвение, ни страх.
И если б знал ты, как сейчас мне любы
Твои сухие, розовые губы!
Оптимисты — это те, кто, опоздав на поезд, не расстраиваются — просто считают, что они пришли заранее на следующий.
Сон — это состояние, в котором я ничего не хочу знать о внешнем мире, мой интерес к нему угасает. Я погружаюсь в сон, отходя от внешнего мира, задерживая его раздражения. Я засыпаю также, если я от него устал. Засыпая, я как бы говорю внешнему миру: «Оставь меня в покое, я хочу спать». Ребёнок заявляет противоположное: «Я не пойду спать, я ещё не устал, я хочу ещё что-нибудь пережить». Таким образом, биологической целью сна, по-видимому, является отдых, его психологическим признаком — потеря интереса к миру. Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несёт с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, т. е. во внутриутробное существование. Мы создаём, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Некоторые ещё сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери. Мы выглядим так, как будто от нас, взрослых, в мире остаётся только две трети, а одна треть вообще ещё не родилась.
Убитых словом добивают молчанием.
Признаваться в своих недостатках, когда нас упрекают в них, — это скромность, открывать их своим друзьям — простодушие, доверчивость, выставлять же их перед всеми — гордость.
Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
Единственное, что мешает мне учиться, — это полученное мной образование.
В гостях хорошо, а дома лучше.
Умная ложь лучше глупой правды.