Нищий мнит себя шахом, напившись вина...
Нищий мнит себя шахом, напившись вина.
Львом лисица становиться, если пьяна.
Захмелевшая старость беспечна, как юность.
Опьяневшая юность, как старость умна.
Нищий мнит себя шахом, напившись вина.
Львом лисица становиться, если пьяна.
Захмелевшая старость беспечна, как юность.
Опьяневшая юность, как старость умна.
Какая польза в напрасных законах там, где нет нравов?
Мы охотнее сознаём свои ошибки в поведении, нежели в мышлении.
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Те из моих читателей, которые не живали в деревнях, не могут себе вообразить, что за прелесть эти уездные барышни! Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам. Для барышни звон колокольчика есть уже приключение, поездка в ближний город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание. Конечно, всякому вольно смеяться над некоторыми их странностями, но шутки поверхностного наблюдателя не могут уничтожить их существенных достоинств, из коих главное: особенность характера, самобытность, без чего, по мнению Жан-Поля, не существует и человеческого величия. В столицах женщины получают, может быть, лучшее образование; но навык света скоро сглаживает характер и делает души столь же однообразными, как и головные уборы.
Легче зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту.
Хоть будешь ты ещё любить,
Но прежним чувствам нет возврату.
Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость вечного.
Говорить учимся мы у людей, молчать — у богов.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.