Нищий мнит себя шахом, напившись вина...

Наступит такой момент, когда ты сменишь место действия. Возможно, ты отбросишь все мысли о шаманах Древней Мексики. Не исключено, что ты отбросишь мысли и взгляды в отношении даже тех шаманов, рядом с которыми ты трудился, — например, в отношении нагваля Хуана Матуса. Ты можешь отказать ему в существовании. Посмотрим. У воина нет никаких ограничений. Его ощущение импровизации является таким острым, что он может создавать мысленные концепции из ничего, однако это не просто пустые построения, но скорее нечто действенное, прагматичное. Посмотрим. Это не значит, что ты просто забудешь об этом, просто однажды, перед тем, как ты нырнёшь в бездну — если наберёшься дерзости пройти по её краю, если будешь достаточно смел, чтобы не отклониться на пути, — ты придёшь к присущим воинам выводам об упорядоченности и уравновешенности, бесконечно более достойным тебя, чем навязчивые идеи о шаманах Древней Мексики.

Карлос Кастанеда

У человеческой расы, было одно по настоящему эффективное оружие — это смех, перед силой смеха ничто не может устоять.

Марк Твен

В кипящих политических страстях
Мне видится модель везде одна:
Столкнулись на огромных скоростях
И лопнули вразлёт мешки говна.

Игорь Губерман

Судьба, оскалив зубы, улыбнулась.

Владимир Вишневский

Когда возникло мудрствование, возникло и великое лицемерие.

Лао-Цзы

Умный человек всегда согласится с другим умным человеком, глупый же обычно не соглашается ни с умным, ни с глупым. По аналогии можно сказать, что все прямые линии всегда совпадают между собой, кривые же отрезки никогда не совпадают ни друг с другом, ни с прямыми линиями.

Аристотель

Что наша жизнь: не привыкнешь — подохнешь, не подохнешь — привыкнешь.

Михаил Жванецкий

Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне —
Но не под седлом и без узды!

Владимир Высоцкий

Какая ничтожная малость может иногда перестроить всего человека!
Полный раздумья, шёл я однажды по большой дороге.
Тяжкие предчувствия стесняли мою грудь; унылость овладевала мною.
Я поднял голову... Передо мною, между двух рядов высоких тополей, стрелою уходила вдаль дорога.
И через неё, через эту самую дорогу, в десяти шагах от меня, вся раззолочённая ярким летним солнцем, прыгала гуськом целая семейка воробьёв, прыгала бойко, забавно, самонадеянно!
Особенно один из них так и надсаживал бочком, бочком, выпуча зоб и дерзко чирикая, словно и чёрт ему не брат! Завоеватель — и полно!
А между тем высоко на небе кружил ястреб, которому, быть может, суждено сожрать именно этого самого завоевателя.
Я поглядел, рассмеялся, встряхнулся — и грустные думы тотчас отлетели прочь: отвагу, удаль, охоту к жизни почувствовал я.
И пускай надо мной кружит мой ястреб...
— Мы ещё повоюем, чёрт возьми!

Иван Тургенев

Конец войны увидят лишь мёртвые.

Джордж Сантаяна