Благородство страданием, друг, рождено...
Благородство страданием, друг, рождено,
Стать жемчужиной — всякой ли капле дано?
Можешь всё потерять, сбереги только душу, —
Чаша снова наполнится, было б вино.
Благородство страданием, друг, рождено,
Стать жемчужиной — всякой ли капле дано?
Можешь всё потерять, сбереги только душу, —
Чаша снова наполнится, было б вино.
Прогресс человечества, возможно, лишь наша иллюзия.
Ложь подобна тяжкому удару: если рана и заживёт, рубец останется.
Впрочем, опыт бывает различным и обращается на пользу или во вред в зависимости от натуры человека. Хорошая натура созревает, плохая — растлевается.
Не ищите лучшее, а ищите своё, ведь лучшее не всегда станет вашим, зато своё — всегда лучше!
Мы предателей наших никак не забудем
И счета им предъявим за нашу судьбу.
Но не дай мне, Господь, недоверия к людям —
Этой страшной болезни, присущей рабу.
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Забудь опять
Свои надежды;
Об них вздыхать
Судьба невежды.
Кто унижает самого себя, тот хочет возвыситься.
Открыли дверь, и в кухню паром
Вкатился воздух со двора,
И всё мгновенно стало старым,
Как в детстве в те же вечера.
Сухая, тихая погода.
На улице, шагах в пяти,
Стоит, стыдясь, зима у входа
И не решается войти.
Зима, и всё опять впервые.
В седые дали ноября
Уходят ветлы, как слепые
Без палки и поводыря.
Во льду река и мёрзлый тальник,
А поперёк, на голый лёд,
Как зеркало на подзеркальник,
Поставлен чёрный небосвод.
Пред ним стоит на перекрёстке,
Который полузанесло,
Берёза со звездой в причёске
И смотрится в его стекло.
Она подозревает втайне,
Что чудесами в решете
Полна зима на даче крайней,
Как у неё на высоте.
Христианское решение находить мир безобразным и скверным сделало мир безобразным и скверным.
Нашедший себя теряет зависимость от чужих мнений.
Не знает тот, кто клевету плетёт,
Что клевета потом его убьёт.
Внутри каждого пожилого человека есть молодой, недоумевающий о том, что случилось.
Любовь — забавная вещь для описания. Её так легко чувствовать, но она ускользает, когда говоришь о ней. Как кусок мыла в ванне – оно у тебя в руке, пока не сожмёшь его слишком крепко.