Нам и еда и сон не нужны вовсе были...
Нам и еда и сон не нужны вовсе были,
Пока из четырёх стихий нас не слепили.
Но всё, что дали нам, отнимут безусловно,
И станем мы опять щепоткой серой пыли.
Нам и еда и сон не нужны вовсе были,
Пока из четырёх стихий нас не слепили.
Но всё, что дали нам, отнимут безусловно,
И станем мы опять щепоткой серой пыли.
Приехали ко мне в деревню гости из Москвы. Я им говорю: «Если захотите в туалет, валенки в углу». На утро валенки были полные.
— Почему Вы кочевали из театра в театр?
— Искала святое искусство.
— Нашли?
— Да! В Третьяковской галерее.
Чернеет дорога приморского сада,
Желты и свежи фонари.
Я очень спокойная. Только не надо
Со мною о нём говорить.
Ты милый и верный, мы будем друзьями...
Гулять, целоваться, стареть...
И лёгкие месяцы будут над нами,
Как снежные звёзды, лететь.
Хоть жалкий нищий ты, хоть падишах — в итоге
Со всеми прочими в одной цене пойдёшь.
Невероятно, но в слове «преданный» сразу два смысла, причём взаимоисключающие друг друга: преданный кому-то и преданный кем-то. Вроде как для нас разница всегда была не столь существенна, что не надо было придумывать лишнее слово. Например, народ, преданный правительством, или народ, преданный правительству. Думаю, чтобы никогда не ошибиться, надо всегда говорить: мы, русские, — народ преданный.
Терпи, казак, атаман будешь.
Глаза не видят. Нужно смотреть сердцем.
Желание и любовь имеют объектами вещи или качества, которыми человек в настоящее время не обладает, но которых ему недостает.
Сосуд из глины влагой разволнуй:
Услышишь лепет губ, не только струй,
Чей это прах? Целую край — и вздрогнул:
Почудилось — мне отдан поцелуй.
Гипотезы — это колыбельные, которыми учитель убаюкивает учеников.
Самое большое наказание для лжеца, не то, что ему не верят, а то, что он не может верить другим.
Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.
О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится.
Оптимизм — это страсть утверждать, что всё хорошо, когда в действительности всё плохо.