Я пью, — что говорить, — но не буяню спьяну...
Я пью, — что говорить, — но не буяню спьяну;
Я жаден, но к чему? Лишь к полному стакану.
Да, свято чтить вино до смерти буду я,
Себя же самого, как ты, я чтить не стану.
Я пью, — что говорить, — но не буяню спьяну;
Я жаден, но к чему? Лишь к полному стакану.
Да, свято чтить вино до смерти буду я,
Себя же самого, как ты, я чтить не стану.
Озлобленный атеист не столько не верит в Бога, сколько испытывает к нему неприязнь.
Чрезмерный богач, не помогающий бедному, подобен здоровенной кормилице, сосущей с аппетитом собственную грудь у колыбели голодающего дитяти.
Собираясь в житейский путь, полезно захватить с собой огромный запас осторожности и снисходительности; первая предохранит от вреда и потерь, вторая — от споров и ссор.
Помни, что нет тюрьмы страшнее, чем в голове.
Хороший повар может вкусно приготовить и старую подошву.
И нет конца? Да нет, в конце концов — конец.
Каждый человек для одного бывает хорош, а для другого — плох.
Если бы мысли и силы человечества перестали тратиться на войну, мы за одно поколение смогли бы положить конец нищете во всём мире.
За окнами дождь, но я в него не верю.
Сильнее всех — владеющий собою.
Злой человек вредит другим без всякой для себя выгоды.
Улыбки создают каналы для будущих слёз.
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стёртые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики...
А я была его женой.
Чтобы не мог тебя заставить свет
Рассказывать, что ты во мне любила, —
Забудь меня, когда на склоне лет
Иль до того возьмёт меня могила.
Так мало ты хорошего найдёшь,
Перебирая все мои заслуги,
Что поневоле, говоря о друге,
Придумаешь спасительную ложь.
Чтоб истинной любви не запятнать
Каким-нибудь воспоминаньем ложным,
Меня скорей из памяти изгладь, —
Иль дважды мне ответ придётся дать:
За то, что был при жизни столь ничтожным
И что потом тебя заставил лгать!