Пусть буду я сто лет гореть в огне...
Пусть буду я сто лет гореть в огне,
Не страшен ад, приснившийся во сне,
Мне страшен хор невежд неблагодарных.
Беседа с ними хуже смерти мне.
Пусть буду я сто лет гореть в огне,
Не страшен ад, приснившийся во сне,
Мне страшен хор невежд неблагодарных.
Беседа с ними хуже смерти мне.
Не прав, кто думает, что бог неумолим
Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим,
Ты в кабаке умри сегодня от горячки,
Сей грех он через год простит костям твоим.
Хочешь знать, как всё это было? —
Три в столовой пробило,
И, прощаясь, держась за перила,
Она словно с трудом говорила:
«Это всё... Ах, нет, я забыла,
Я люблю вас, я вас любила
Ещё тогда!»
— «Да».
Нас учит жизнь пройти дорогу чести,
Не искушаясь на моменты лжи,
Чтоб различить смогли б мы дифирамбы лести,
Чтоб не налили сами яд в сосуд души.
Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись.
Те, кто много обманывают, стараются казаться честными людьми.
Близится наше время.
Люди уже расселись.
Мы умрём на арене.
Людям хочется зрелищ.
Человечество существует тысячи лет, и ничего нового между мужчиной и женщиной произойти уже не может.
Если с утра съесть лягушку, остаток дня обещает быть чудесным, поскольку худшее на сегодня уже позади.
Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идёт в счёт. Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Не было ещё ни одного гения без некоторой доли безумия.