О судьба! Ты насилье во всём утверждаешь сама...
О судьба! Ты насилье во всём утверждаешь сама.
Беспределен твой гнёт, как тебя породившая тьма.
Благо подлым даришь ты, а горе — сердцам благородным.
Или ты не способна к добру, иль сошла ты с ума?
О судьба! Ты насилье во всём утверждаешь сама.
Беспределен твой гнёт, как тебя породившая тьма.
Благо подлым даришь ты, а горе — сердцам благородным.
Или ты не способна к добру, иль сошла ты с ума?
Добрые дела, которые совершаются не из любви к людям и не из заботы о них, а для спасения собственной души, совсем не добрые. Где нет любви, там нет и добра.
Видел вчера в магазине водку с прикреплённой к горлышку пачкой орешков. Это, видимо, для того чтобы потом с белочкой договориться, если придёт!
Как правило, ты боишься совсем не того, чего следует.
Существует странное, укоренившееся заблуждение о том, что стряпня, шитьё, стирка, нянчанье составляют исключительно женское дело, что делать это мужчине — даже стыдно. А между тем обидно обратное: стыдно мужчине, часто незанятому, проводить время за пустяками или ничего не делать в то время, как усталая, часто слабая, беременная женщина через силу стряпает, стирает или нянчит больного ребёнка.
Желающим научиться препятствует авторитет тех, кто учит.
Надо судить человека, прежде чем полюбил его, ибо, полюбив, уже не судят.
Убеждённость, что ваша работа чрезвычайно важна, — верный симптом приближающегося нервного срыва.
Убедительно говорящая женщина становится для мужчины любимой, любимый мужчина всегда говорит убедительно.
Смех и Улыбка — это солнце и воздух: они прогоняют печаль и одиночество с человеческой души.
Для большинства людей проблема любви состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб любить, уметь любить.
Самое большое утешение в жизни человека — добрые дела.
Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.
Давайте играть в людей — это всегда интересно!
Любишь медок — люби и холодок!
В молодости я требовал от людей больше, чем они могли дать: постоянства в дружбе, верности в чувствах. Теперь я научился требовать от них меньше, чем они могут дать: быть рядом и молчать. И на их чувства, на их дружбу, на их благородные поступки я всегда смотрю как на настоящее чудо — как на дар Божий.