Под небесами счастья нет, и мир устроен так:
Один рождается на свет, другой летит во мрак.
Когда бы ведал человек о всех земных печалях,
Не торопился б он сюда, коль сам себе не враг.
Если бы змей был запретным, Адам и его бы съел.
Науку познаёшь с помощью слов, искусство — с помощью практики, а отчуждённость познаётся в компании.
Унылых осеней прошёл над нами ряд,
И нашей жизни дни развеял листопад.
Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом
Мы можем одолеть тоски душевной яд.
Величайшая обида, какую можно причинить честному человеку, — это заподозрить его в нечестном.
Пока женщина выглядит на десять лет моложе своего возраста, она в полной мере довольна жизнью...
Если в старой табакерке век не держат табака,
Заведётся в табакерке чёрт-те что, наверняка.
И берётся чертовщина ниоткуда неспроста.
Заведётся чертовщина там, где только пустота.
Те, кто не рассуждают — фанатики, те, кто не могут — дураки, а те, кто не осмеливаются — рабы.
Преобладание духа над плотью необходимо для сохранения нравственного достоинства человека.
Когда в Поднебесной много запретов, народ беднеет.
Каждый может разозлиться — это легко; но разозлиться на того, на кого нужно, и настолько, насколько нужно, и по той причине, по которой нужно, и так, как нужно — это дано не каждому.
Как это приятно — ничего не чувствовать и всё же считаться живым.
Коль хочешь быть в раю — молись.
Коль хочешь быть спасён — трудись.
Коль хочешь быть в аду — женись...
А чтой-то Вы сегодня на метле?
В избушке позднею порою
Славянка юная сидит.
Вдали багровой полосою
На небе зарево горит...
И, люльку детскую качая,
Поёт славянка молодая…
«Не плачь, не плачь! иль сердцем чуешь,
Дитя, ты близкую беду!..
О, полно, рано ты тоскуешь:
Я от тебя не отойду.
Скорее мужа я утрачу.
Дитя, не плачь! и я заплачу!
Отец твой стал за честь и бога
В ряду бойцов против татар,
Кровавый след ему дорога,
Его булат блестит, как жар.
Взгляни, там зарево краснеет:
То битва семя смерти сеет.
Как рада я, что ты не в силах
Понять опасности своей,
Не плачут дети на могилах;
Им чужд и стыд и страх цепей;
Их жребий зависти достоин...»
Вдруг шум — и в двери входит воин.
Брада в крови, избиты латы.
«Свершилось!- восклицает он, —
Свершилось! торжествуй, проклятый...
Наш милый край порабощён,
Татар мечи не удержали —
Орда взяла, и наши пали».
И он упал — и умирает
Кровавой смертию бойца.
Жена ребёнка поднимает
Над бледной головой отца:
«Смотри, как умирают люди,
И мстить учись у женской груди!..»
Твой взгляд потемнел, хоть прекрасен он был,
Сгоревший внутри, свою сущность забыл.
Голодный зверёныш на райском пиру,
Избитый собой, засыпаешь к утру.
