Мне изюм нейдёт на ум, цуккерброд не лезет в рот...
Мне изюм
Нейдёт на ум,
Цуккерброд
Не лезет в рот,
Пастила нехороша
Без тебя, моя душа.
Мне изюм
Нейдёт на ум,
Цуккерброд
Не лезет в рот,
Пастила нехороша
Без тебя, моя душа.
Память нормального человека в известной мере автоматически очищается от чрезмерно горестных воспоминаний.
Америку много раз открывали до Колумба, но никому об этом не рассказывали.
Черти в аду мучительно завидуют, наблюдая иезуитскую ловкость, с которой люди умеют порочить друг друга.
Живёт мужик холостяк, всё никак не женится. Все его уговаривают: «Вот только представь себе: останешься в старости совсем один, будешь умирать, захочешь попить — и даже воды подать некому».
Подумал мужик, подумал и женился. Обзавёлся семьёй, детей нарожал, внуки пошли...
Прошли годы. И вот настал час, и лежит он, и умирает. А вокруг дети собрались, жена плачет, внуки бегают.
А он лежит и думает: «А пить-то и не хочется»...
Кто ничего не даёт, тот ничего не имеет. Самое большое несчастье не в том, что тебя не любят, а в том, что не любишь сам.
Болезнь принимает здоровые формы.
Самый мудрый человек тот, кого больше всего раздражает потеря времени.
И как мы обходились без сопливых?!
Ногти и волосы даны человеку для того, чтобы доставить ему постоянное, но лёгкое занятие.
Враги всегда говорят правду, друзья — никогда.
Доброта и ум — свойства старости. В двадцать лет женщине куда интересней быть бессердечной и легкомысленной.
Всем нам не мешало бы начать всё сначала — предпочтительно с детского сада.
Когда на ветер не бросаешь слов,
То в них нередко и судьбы решенье:
Как славно, если скажешь: «Увлеченье»,
А вслед за тем: «Да это же любовь!»
А коль словам не придавать значенья,
То как же горько вдруг нахмуришь бровь,
Когда воскликнешь радостно: «Любовь!»
А на поверку выйдет: «Увлеченье»...
Жизнь коротка, но слава может быть вечной.
Талант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений — на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других.