Я пишу для себя, а печатаю для денег...
Я пишу для себя, а печатаю для денег.
Я пишу для себя, а печатаю для денег.
Старость — это, когда ты нагибаешься завязать шнурки и думаешь, что бы ещё сделать попутно?!
Минута примирения дороже целой жизни, прожитой в дружбе.
Будет и на нашей улице публичный дом.
Теперь всё чаще чувствую усталость,
всё реже говорю о ней теперь.
О, помыслов души моей кустарность,
весёлая и тёплая артель.
Каких ты птиц себе изобретаешь,
кому их даришь или продаёшь,
и в современных гнёздах обитаешь,
и современным голосом поёшь?
Вернись, душа, и пёрышко мне вынь,
пускай о славе радио споёт нам.
Скажи, душа, как выглядела жизнь,
как выглядела с птичьего полёта?
Покуда снег, как из небытия,
кружит по незатейливым карнизам,
рисуй о смерти, улица моя,
а ты, о птица, вскрикивай о жизни.
Вот я иду, а где-то ты летишь,
уже не слыша сетований наших.
Вот я живу, а где-то ты кричишь
и крыльями взволнованными машешь.
Быть обиженным или ограбленным — ничто, если только ты не продолжаешь вспоминать об этом.
Нравственное негодование — это зависть с нимбом вокруг головы.
В то время я гостила на земле.
Мне дали имя при крещенье — Анна,
Сладчайшее для губ людских и слуха.
Так дивно знала я земную радость
И праздников считала не двенадцать,
А столько, сколько было дней в году...
Критикессы — амазонки в климаксе.
Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость вечного.
Одна машина может сделать работу пяти обычных людей; ни одна машина не сделает работу одного незаурядного человека.
Жизнь, по сути, очень простая штука и человеку нужно приложить много усилий, чтобы её испортить.
То, что делает нас счастливыми, не может быть названо иллюзией.
Самая большая помеха в жизни — ожидание завтрашнего дня и потеря сегодняшнего.