Не печалься, что люди не знают тебя...
Не печалься, что люди не знают тебя, но печалься, что ты не знаешь людей.
Не печалься, что люди не знают тебя, но печалься, что ты не знаешь людей.
Причинять боль тому, кого мы любим, — сущая чертовщина. По отношению к нам самим таково состояние героических людей: предельное насилие. Стремление впасть в противоположную крайность относится сюда же.
Горе можно снести одному, но для радости нужны двое.
Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что бога нет, не испугала ещё никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой бог, какого мне изображают!
Льстецы, льстецы! старайтесь сохранить
И в подлости осанку благородства.
Как можно познать самого себя? Только в действии, но никак не в созерцании. Старайся выполнять свой долг, и ты сразу узнаешь, что у тебя за душой.
Идёт Иван-дурак по лесу. Захотел пить — видит озеро. Естественно, спустился. Видит, на пляжике у самой воды загорает Змей Горыныч. Лежит, собака такая, лошадиную ногу догрызает, дымом пыхает...
― Ах, ёпть! - кричит Иван-дурак, выхватывает меч-кладенец и начинает рубить Змею головы.
А змей — что твоя Лернейская гидра: одну голову мечом долой — на её месте две выросло. В общем, уже вечер, Иван-дурак замахался рубить, перед ним вместо трехглавого змея уже стоглавое чудище...
― Погоди, Иван... - гудит чудище. - Погоди! Ты зачем вообще к озеру пришёл?
― Водицы испить, - говорит Иван-дурак, утирая взмокший лоб.
― И что? - спрашивает чудище с нескрываемым интересом. — Я тебе пить не давал?
Что вы можете знать о других человеческих душах? Об их искушениях, их возможностях, их борьбе? Лишь одну душу во всём Божьем мире знаете вы, и это та душа, чья судьба отдана в ваши руки.
Цинизм ненавижу за его общедоступность.
Прошлогодних сокровищ моих
Мне надолго, к несчастию, хватит.
Знаешь сам, половины из них
Злая память никак не истратит:
Набок сбившийся куполок.
Грай вороний, и вопль паровоза,
И как будто отбывшая срок
Ковылявшая в поле берёза,
И огромных библейских дубов
Полуночная тайная сходка,
И из чьих-то приплывшая снов
И почти затонувшая лодка...
Побелив эти пашни чуть-чуть,
Там предзимье уже побродило,
Дали все в непроглядную муть
Ненароком оно превратило,
И казалось, что после конца
Никогда ничего не бывает…
Кто же бродит опять у крыльца
И по имени нас окликает?
Кто приник к ледяному стеклу
И рукою, как веткою, машет?..
А в ответ в паутинном углу
Зайчик солнечный в зеркале пляшет.
Ничто великое в мире не совершается без страсти.