Если начать серьёзно относится к любому роду деятельности...
Если начать серьёзно относится к любому роду деятельности, то ничего хорошего не получится.
Если начать серьёзно относится к любому роду деятельности, то ничего хорошего не получится.
И когда друг друга проклинали
В страсти, раскалённой добела,
Оба мы ещё не понимали,
Как земля для двух людей мала.
Самое вкусное вредно. Самое приятное аморально. Самое острое незаконно. Отсюда такая задумчивость в глазах каждого.

Россия — лучшая в мире Родина! Но самое несуразное государство.
Не бойся показаться дураком. Наоборот, бойся показаться умным. Потому что тогда немедленно возникнет вопрос: если ты такой умный, то почему ты нанимаешься на работу, а не нанимаешь на неё?
Тогда, когда любовей с нами нет,
тогда, когда от холода горбат,
достань из чемодана пистолет,
достань и заложи его в ломбард.
Купи на эти деньги патефон
и где-нибудь на свете потанцуй
(в затылке нарастает перезвон),
ах, ручку патефона поцелуй.
Да, слушайте совета Скрипача,
как следует стреляться сгоряча:
не в голову, а около плеча!
Живите только плача и крича!
На блюдечке я сердце понесу
и где-нибудь оставлю во дворе.
Друзья, ах, догадайтесь по лицу,
что сердца не отыщется в дыре,
проделанной на розовой груди,
и только патефоны впереди,
и только струны-струны, провода,
и только в горле красная вода.
Страшно грустная моя жизнь... а вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз!
Молчание есть аутентичная форма слова. Молчит лишь тот, кто способен что-то сказать.
— Доктор, мой муж заразился гонореей. Что делать?
— А почему он сам не пришёл?
— Он об этом ещё не знает.
Человек становится просветлённым не потому, что представляет себе фигуры из света, а потому что делает тьму сознательной. Однако последняя процедура не из приятных и, как следствие, непопулярна.
Я не хочу, чтобы своей тоской
Ты предала себя молве людской.
Человек велик настолько, насколько велики вещи, вызывающие его гнев.
Наше сознание — это именно то живое, а быть может, и священное, что есть в каждом из нас. Всё остальное в нас — мёртвая механика.
Какая польза в напрасных законах там, где нет нравов?
Лучшее — враг хорошего.