То, что есть в человеке, несомненно важнее того...
То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.
То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.
Тот, кто нигде не имеет дома, волен ехать куда угодно.
Нужно осознать, что гнев — это разрушительная эмоция, а сострадание — созидательная. Самое важное — понимать, что основа гнева в неведении, ограниченности мышления. А основа сострадания — это логические доводы, умение смотреть на вещи в широкой перспективе.
Тренировка духа с помощью человека-раздражителя похожа на азартную игру, в которой всё ставится на кон. Выигрыш в ней велик. Но если не выдерживаешь и срываешься, проигрываешь всё начисто.
Глубокие мысли — это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.
Скучные уроки годны лишь на то, чтобы внушить ненависть и к тем, кто их преподаёт, и ко всему преподаваемому.
Лучший ответ безумцу — молчание. Каждое слово ответа отскочит от безумца на тебя. Отвечать обидой на обиду — всё равно, что подкидывать дров в огонь.
Кто к минувшему глух
и к грядущему прост,
устремляет свой слух
в преждевременный рост.
Как земля, как вода
под небесною мглой,
в каждом чувстве всегда
сила жизни с иглой.
И невольным объят
страхом, вздрогнет, как мышь,
тот, в кого ты свой взгляд устремишь,
из угла устремишь.
Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.
В этом доме ночном,
где скрывает окно,
словно скатерть с пятном,
темноты полотно.
Ставь на скатерть стакан,
чтоб он вдруг не упал,
чтоб сквозь стол-истукан,
словно соль проступал,
незаметный в окне,
ослепительный путь —
будто льётся вино
и вздымается грудь.
Ветер, ветер пришёл,
шелестит у окна,
укрывается стол
за квадрат полотна,
и трепещут цветы
у него позади,
на краю темноты,
словно сердце в груди.
И чернильная тьма
наступает опять,
как движенье ума
отметается вспять,
и сиянье звезды
на латуни осей
глушит звуки езды
на дистанции всей.
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не мог её убить.
Умей шутить, умей и отшучиваться.