Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им...
Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.
Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.
— Она мне очень нравится, но я не влюблён в неё.
— А она влюблена в вас, хотя нравитесь вы ей не очень.
Кому не везёт, тот, и в носу ковыряя, сломает палец.
Когда я по лестнице алмазной
Поднимусь из жизни на райский порог,
За плечом, к дубинке легко привязан,
Будет заплатанный узелок.
Узнаю: ключи, кожаный пояс,
Медную плешь Петра у ворот.
Он заметит: я что-то принёс с собою —
И остановит, не отопрёт.
«Апостол, скажу я, пропусти мя!..»
Перед ним развяжу я узел свой:
Два-три заката, женское имя
И тёмная горсточка земли родной…
Он проводит строго бровью седою,
Но на ладони каждый изгиб
Пахнет ещё гефсиманской росою
И чешуёй иорданский рыб.
И потому-то без трепета, без грусти
Приду я, зная, что, звякнув ключом,
Он улыбнётся и меня пропустит,
В рай пропустит с моим узелком.
Не он ко мне, а я к нему —
Во тьму, во тьму, во тьму.
Одиночество, как положение, исправлению доступно, но как состояние, это — болезнь неизлечимая.
Я клялся — ты прекрасна и чиста,
А ты как ночь, как ад, как чернота.
Всем хорошим во мне я обязан книгам.
Сам съешь! — Заметил ли ты, что все наши журнальные антикритики основаны на Сам съешь? Булгарин говорит Фёдорову: ты лжёшь, Фёдоров говорит Булгарину: сам ты лжёшь. Пинский говорит Полевому: ты невежда, Полевой возражает Пинскому: ты сам невежда, один кричит: ты крадёшь! другой: сам ты крадёшь! — и все правы.
Только расширенным сознанием можно воспринимать и человеческую боль, и человеческую радость.
Человечность — это способность участвовать в судьбе других людей.
Ты правишь, но и тобою правят.
Добродетель и скромность изобретены только для ограждения от зависти.
Чем выше человек по умственному и нравственному развитию, тем он свободнее, тем большее удовольствие доставляет ему жизнь.