Тот, кто будет полагать, что черти гуляют по свету с рогами...

Кто обладает крупными личными достоинствами, тот, постоянно наблюдая свою нацию, прежде всего подметит её недостатки. Но убогий человек, не имеющий ничего, чем он мог бы гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит; он готов с чувством умиления защищать все её недостатки и глупости.

Артур Шопенгауэр

Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.

Артур Шопенгауэр

Человеческий ум — более страшное оружие, чем когти льва.

Артур Шопенгауэр

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — во всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Артур Шопенгауэр

То, что люди зовут судьбой, — это по большей части глупости, совершённые ими самими.

Артур Шопенгауэр

Как животные лучше исполняют некоторые службы, чем люди, например отыскивание дороги или утерянной вещи и т. п., так и обыкновенный человек бывает способнее и полезнее в обыденных случаях жизни, чем величайший гений. И далее, как животные никогда собственно не делают глупостей, так и средний человек гораздо меньше делает их, нежели гений.

Артур Шопенгауэр

Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин…
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!

«Эй, пошёл, ямщик!..» — «Нет мочи
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.

Посмотри; вон, вон играет,
Дует, плюёт на меня;
Вон — теперь в овраг толкает
Одичалого коня;
Там верстою небывалой
Он торчал передо мной;
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».

Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали… «Что там в поле?»
— «Кто их знает? пень иль волк?»

Вьюга злится, вьюга плачет;
Кони чуткие храпят;
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во мгле горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин…
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.

Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?

Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне…

Александр Пушкин

Ясный ум среди глупцов подобен человеку, у которого часы идут правильно, тогда как все городские часы поставлены неверно. Он один знает настоящее время, но что ему от этого? — весь город живёт по неверно поставленным часам, в том числе даже тот, кто знает, что только его часы показывают верное время.

Артур Шопенгауэр

А что люди обыкновенно называют судьбой, это большей частью просто их собственные глупые выходки.

Артур Шопенгауэр

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собою и, во-вторых, не быть с другими. Эту последнюю выгоду оценишь высоко, когда сообразишь, сколько принуждения, тягости и даже опасности влечёт за собою каждое знакомство.

Артур Шопенгауэр

Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.

Артур Шопенгауэр

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя.

Артур Шопенгауэр

Нет никого опаснее, чем тот дурак, который изображает из себя умного.

Иоганн Вольфганг Гёте

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учинённых ими глупостей.

Артур Шопенгауэр

Общество можно сравнить с огнём, у которого умный греется в известном отдалении от него, а не суётся в пламя, как глупец, который раз обжёгся, спасается в холод одиночества, жалуясь на то, что огонь жжётся.

Артур Шопенгауэр