Мужчины от природы равнодушны друг к другу, а женщины...
Мужчины от природы равнодушны друг к другу, а женщины от природы враги.
 
 - #1
- Наталья
- +3
 
 Мужчины от природы равнодушны друг к другу, а женщины от природы враги.
 
 Нет большей вульгарности, чем чрезмерная утончённость.
Она надевает чулки, и наступает осень; 
сплошной капроновый дождь вокруг. 
И чем больше асфальт вне себя от оспин, 
тем юбка длинней и острей каблук.
Есть много вещей, которые мы хотели бы выбросить, но боимся, что другие могут их забрать.
Есть у меня шестёрка слуг,
Проворных, удалых,
И всё, что вижу я вокруг, —
Всё знаю я от них.
Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.
Я по морям и по лесам
Гоняю верных слуг.
Потом работаю я сам,
А им даю досуг.
Я по утрам, когда встаю,
Всегда берусь за труд,
А им свободу я даю —
Пускай едят и пьют.
Но у меня есть милый друг,
Особа юных лет.
Ей служат сотни тысяч слуг —
И всем покоя нет.
Она гоняет, как собак,
В ненастье, дождь и тьму
Пять тысяч Где, семь тысяч Как,
Сто тысяч Почему!
Маленький сын матери:
— Мам, дай мне двадцать рублей, я их отдам тому бедному дедушке!
— Ты моя умница! А где дедушка сидит?
— А вон там, мороженое продаёт! 
Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств.
Женщину скандал не портит... он её освежает. Она скандалит и живёт. А вам скажешь: «чтоб ты подох», — вы тут же исполняете.
Счастливы или несчастливы данные муж и жена — этого сказать никто не может. Это тайна, которую знают трое: Бог, он и она.
Уникальность — это дар Бога, особенность — ваша собственная попытка.
Любовь — цветок настолько нежный, что его нельзя насильно сделать вечным.
— Убирайся! — заорала жена мужу, пришедшему пьяным в 5 утра домой.
Тот схватил веник и начал в панике подметать.
Научись слушать, и ты сможешь извлечь пользу даже из тех, кто говорит плохо.
Если вы не можете это объяснить шестилетнему ребёнку, вы сами этого не понимаете.
Она вошла, совсем седая,
Устало села у огня,
И вдруг сказала: «Я не знаю,
За что ты мучаешь меня.
Ведь я же молода, красива,
И жить хочу, хочу любить.
А ты меня смиряешь силой
И избиваешь до крови.
Велишь молчать? И я молчу,
Велишь мне жить, любовь гоня?
Я больше не могу, устала.
За что ты мучаешь меня?
Ведь ты же любишь, любишь, любишь,
Любовью сердце занозя,
Нельзя судить, любовь не судят.
Нельзя? Оставь свои «нельзя».
Отбрось своих запретов кучу,
Сейчас, хоть в шутку согреши:
Себя бессонницей не мучай,
Сходи с ума, стихи пиши.
Или в любви признайся, что ли,
А если чувство не в чести,
Ты отпусти меня на волю,
Не убивай, а отпусти».
И женщина, почти рыдая,
Седые пряди уроня,
Твердила: «Я не знаю,
За что ты мучаешь меня».
Он онемел. В привычный сумрак
Вдруг эта буря ворвалась.
Врасплох, и некогда подумать:
«Простите, я не знаю Вас.
Не я надел на Вас оковы»
И вдруг спросил, едва дыша:
«Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?»
Она в ответ: «Твоя Душа».
— Сколько я показываю пальцев, Уинстон?
— Четыре.
— А если партия говорит, что их не четыре, а пять, — тогда
сколько?..