Нет никаких «вторых половинок». Есть просто отрезки времени...
Нет никаких «вторых половинок». Есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо. Три минуты. Два дня. Пять лет. Вся жизнь.
Нет никаких «вторых половинок». Есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо. Три минуты. Два дня. Пять лет. Вся жизнь.
А удовольствия должны быть дорогими...
Она была так хороша собой,
Что все мужчины с жаром каждый раз
Любой каприз, любой её приказ
Бросались выполнять наперебой.
А время шло, тускнел пожар волос,
Она ж не чтила никаких резонов,
И как-то раз, капризно сморщив нос,
Она сказала: — Я хочу пионов!
И вдруг удар: никто не встрепенулся,
На божество никто не поднял глаз.
И только муж пробормотал: — Сейчас, —
Пробормотал, а сам не шелохнулся.
Легко ли было ей в её терзаньях,
Ей, так привыкшей всем повелевать?!
Как важно в жизни, помня о желаньях,
Возможностей своих не забывать.
Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче.
Есть наслажденье в бездорожных чащах,
Отрада есть на горной крутизне,
Мелодия — в прибое волн кипящих,
И голоса — в пустынной тишине.
Людей люблю — природа ближе мне,
И то чем был, и то, к чему иду я,
Я добываю с ней наедине.
В своей душе весь мир огромный чуя,
Ни скрыть, ни выразить то чувство не могу я.
Сосуд из глины влагой разволнуй:
Услышишь лепет губ, не только струй,
Чей это прах? Целую край — и вздрогнул:
Почудилось — мне отдан поцелуй.
То нужных слов нам вовремя не вспомнить, то вовремя заткнуться не судьба.
Это он осторожно коснулся
Заколдованной жизни моей.
Всякий зверь после наслаждения печален.
Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга, а восторг невозможен, когда человек обожрался.
Мы матом не ругаемся, мы на нём разговариваем.
Два года человек учится говорить, а потом всю оставшуюся жизнь — молчать.
Лучшие люди просты, но многосложен порок.
Дьявол не спит. С кем попало.
Даже положительные эмоции, если они фальшивы, уродливы; и даже отрицательные эмоции, если они подлинны, красивы.