Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что...
Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.
Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.
Есть у меня шестёрка слуг,
Проворных, удалых,
И всё, что вижу я вокруг, —
Всё знаю я от них.
Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.
Я по морям и по лесам
Гоняю верных слуг.
Потом работаю я сам,
А им даю досуг.
Я по утрам, когда встаю,
Всегда берусь за труд,
А им свободу я даю —
Пускай едят и пьют.
Но у меня есть милый друг,
Особа юных лет.
Ей служат сотни тысяч слуг —
И всем покоя нет.
Она гоняет, как собак,
В ненастье, дождь и тьму
Пять тысяч Где, семь тысяч Как,
Сто тысяч Почему!
Днём с огнём, ночью разогнём.
Моя душа, я помню, с детских лет
Чудесного искала. Я любил
Все обольщенья света, но не свет,
В котором я минутами лишь жил;
Настоящий мазохист всегда поставит щёку там, где у него есть перспектива получить удар.
Просто, где вспыхнул сердечный накал,
Разом кончается правда зеркал!
Рина Зелёная рассказывала:
— В санатории Раневская сидела за столом с каким-то занудой, который всё время хаял еду. И суп холодный, и котлеты не солёные, и компот не сладкий. (Может, и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: «Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, помню, были яйца!»
— А вы не путаете её с папочкой? — осведомилась Раневская.
Всё равно, как ни крути, всегда окажешься в чём-нибудь да виноват.
Итак, до завтра. Ты исчадье ада,
Но я с тобою и погибнуть рада.
Обстоятельства переменчивы, принципы — никогда.
Право на глупость — одна из гарантий свободного развития личности.