Петька смотрит в бинокль и кричит:
— Смотри, Василий Иванович, на том берегу белые пиво с раками пьют!
Василий Иванович берёт бинокль, внимательно смотрит и говорит:
— Да нет, Петька, это у них рожи такие!
Разговаривают два еврея:
— Фима, ты когда-нибудь бывал в Жмеринке?
— Никогда.
— Тогда ты должен знать мою старшую сестру Розу. Она там тоже никогда не бывала.
Видел вчера в магазине водку с прикреплённой к горлышку пачкой орешков. Это, видимо, для того чтобы потом с белочкой договориться, если придёт!
Пьяный мужик возвращался домой через кладбище, оступился, упал в свежевырытую могилу и уснул.
Просыпается ночью, вылезает из могилы. Смотрит, могильщик могилу копает, думает: «Дай-ка я его напугаю». Подошёл к могильщику сзади и страшно так завыл:
— У-у-у!
У могильщика никакой реакции.
Мужик не понял, с другой стороны подошёл и ещё громче и страшнее:
— У-у-у у-у-у у-у-у!!!
Могильщик совершенно безразлично посмотрел на него и продолжил могилу копать.
Мужик расстроился, пошёл к выходу из кладбища. Доходит до ворот, его догоняет могильщик, бьёт лопатой по голове и спокойно так говорит:
— По кладбищу гулять — гуляй, а за ограду не выходи.
— Изя, твоя рожа напоминает мне Париж.
— И таки шо из того?
— Так и хочется съездить!
— Девушка, а Вы бы смогли полюбить радикала?
— Ради чего?!
― Выпьете что-нибудь?
― Нет, спасибо, не хочу.
― Может быть чаю?
― Я не пью чай.
― Кофе?
― Я не пью кофе.
― Виски с содовой?
― Я не пью содовой.
Жена одесситка мужу:
— Изя, где ты шлялся всю ночь?
— У Сёмы был.
— А что ты там делал?
— В шахматы играл.
— В шахматы! А пахнет от тебя водкой!
— А чем от меня, по-твоему, должно пахнуть? Шахматами?!
Мужик решил бросить пить и думает: «Пойду на улицу, силу воли испытаю — пройду мимо магазина, а внутрь не зайду». Идёт мимо магазина, думает: «Войду, но ничего не куплю!» Вошёл в магазин, думает: «Усложняю эксперимент — куплю, но открывать не буду!» Купил, принёс домой, думает: «Усложняю эксперимент — открою, но наливать не буду!» Налил и думает: «Дальше усложняю! В рот наберу — но глотать не буду!» Набрал в рот и… проглотил. «Вот это сила воли! Не хотел пить, а выпил!!!»
Разговор с ветераном:
— А сколько людей Вы убили за время войны?
— Ни одного.
— А откуда у Вас столько наград?
— Фашистов убивал.
К мужу подошла супруга:
«Дорогой мой, ты прости,
Тут девичник у подруги…
Обещала я прийти.»
Муж сказал: "Да ради Бога!
Раз нельзя тебе со мной…
Только ты не пей там много!
В полночь жду тебя домой.»
«Всё, о'кей! Приду в двенадцать!
Я тебе, родной, не лгу.
Мы там будем развлекаться.
В чисто девичьем кругу»
— День промчался, как минутка:
Ром, шампанское, ликёр,
Виски, танцы, песни, шутки
И, конечно, стриптизёр.
Было весело всем очень,
Все забыли про часы.
Лишь в четвертом часу ночи
Дружно вызвали такси.
В общем, наша героиня
Возвратилась, как в бреду,
Зарекаясь пить отныне
И с ногами не в ладу.
В темноте нащупав стену,
Спотыкаясь о ковёр,
Осознав, что непременно
С мужем будет разговор,
Но в душе тая надежду,
Что сойдет ей это с рук,
Стала скидывать одежду,
Слушая, спит ли супруг…
Звук часов раздался, сразу
Всех надежд её лишив.
Ведь всего четыре раза
Раздалось «ку-ку» в тиши.
Тихий шепот: «Вот, блин, штука!»
Плавно перешедший в мат.
Тут пришла ей мысль:
«А ну-ка, Прокукую сама!
Муж решит, сейчас двенадцать,
Значит, вовремя пришла.
И не станет разбираться,
Где была и как дела.
— Как же тяжко утром ранним!
День рабочий впереди.
Да и муж в молчанье странном
Так загадочно глядит.
Почесав свою макушку,
Он задумчиво сказал:
«Нам, наверное, кукушку
Поменять пора в часах»
«Что не так у нас с кукушкой?»,
Напряглась жена тотчас.
«Ну, а ты сама послушай,
Что творит она у нас!
По утру, часа в четыре,
Только начало светать,
Как она на всю квартиру
Громко принялась чихать.
А затем сея зараза
Принялась вдруг куковать,
Ну, сперва четыре раза,
А потом еще раз пять.
Смачно высморкала сопли,
Наступила на кота.
В темноте раздались вопли,
Кот куда-то там слетал,
Вновь «ку-ку» в тиши раздалось,
Продолжая тот отсчёт.
Но она сочла, что мало,
И кукукнула ещё.
С диким грохотом упала,
Извергая звучный мат,
И затем докуковала
Аж семнадцать раз подряд!»
— Сынок, а ну подойти сюда, от тебя несёт просветлением? Ты что, опять ломал стереотипы и абстрагировался от суеты?
— Нет, это пацаны ломали, а я рядом копался в обыденности.
Сидит орёл на горной вершине, смотрит вдаль и размышляет:
— Что за жизнь? Направо посмотришь — горы. Скучно. Налево посмотришь — горы. Скучно. А в жопу себя клюнешь — больно...
Парни, которые поворачивают направо из левого крайнего ряда, помните, дома вас ждут ваши парни.
У стариков веселье тихое,
Чтоб не спугнуть воспоминаний.
Тогда б я знал, что думали в те дни
Об этом чуде, сложно совершенном, —
Ушли ли мы вперёд, или они,
Иль этот мир остался неизменным.
Материнская любовь — прежде всего дар. Но дарует она, чтобы довести ребёнка до той черты, после которой он в этом даре нуждаться не будет. Мы кормим детей, чтобы они со временем сами научились есть; мы учим их, чтобы они выучились, чему нужно. Эта любовь работает против себя самой. Цель наша — стать ненужными. «Я больше им не нужна» — награда для матери, признание хорошо выполненного дела.
Нет другого рая, кроме рая — жить.
Весело и праздно, петь, любить и пить.
Жизнь связалась жизнью на одно мгновенье,
И само мгновенье — только сновиденье.
Нет другого рая, кроме рая жить!
Так умейте, люди, этот рай любить!
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Чем короче и реже ты пишешь, тем больше и чаще тебя печатают.
Я думаю, что если бы мне прожить ещё 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и учиться писать талантливо, т. е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки, что задрожали бы небеса.
В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.
Стоило ли становиться Наполеоном, чтобы потом твоим именем назвали слоёный пирог?
На протяжении моей жизни я извлекал больше пользы от моих друзей-критиков, чем от поклонников, особенно если критика выражалась вежливым и дружеским языком.
