Есть сумерки души, несчастья след...
Есть сумерки души, несчастья след,
Когда ни мрака в ней, ни света нет.
Есть сумерки души, несчастья след,
Когда ни мрака в ней, ни света нет.
Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,
Вы надо мною, как большая тень,
Как древний дым полярных деревень.
Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось — и кончилось — без Вас.
Я что-то помню: звонкая дуга,
Огромный ворот, чистые снега,
Унизанные звёздами рога...
И от рогов — в полнебосвода — тень...
И древний дым полярных деревень...
— Я поняла: Вы северный олень.
Оригинальнейшие писатели новейшего времени оригинальны не потому, что они преподносят нам что-то новое, а потому, что они умеют говорить о вещах так, как будто это никогда не было сказано раньше.
Надо жить наобум, напролом,
Наугад и на ощупь во мгле,
Ибо нынче сидим за столом,
А назавтра лежим на столе.
Тот прав, кто громче и с большей убедительностью крикнет на другого.
Не продаётся вдохновенье,
Но можно рукопись продать.
Если ты не можешь изменить мир, измени отношение к этому миру.
Где человек находится противясь, там его тюрьма.
О мудрец! Коротай свою жизнь в погребке.
Прах великих властителей — чаша в руке.
Всё что кажется прочным, незыблемым, вечным, —
Лишь обманчивый сон, лишь мираж вдалеке.
Сегодня — только один из многих, многих дней, которые ещё впереди. Но, может быть, все эти будущие дни зависят от того, что ты сделаешь сегодня.
В молодости я требовал от людей больше, чем они могли дать: постоянства в дружбе, верности в чувствах. Теперь я научился требовать от них меньше, чем они могут дать: быть рядом и молчать. И на их чувства, на их дружбу, на их благородные поступки я всегда смотрю как на настоящее чудо — как на дар Божий.
Мать собирает сыну обед в школу:
— Вот, положила тебе в ранец хлеб, колбасу и гвозди.
— Мам, зачем?!
— Ну как же, берёшь хлеб, кладёшь на него колбасу и ешь.
— А гвозди?
— Так вот же они!
Каким бы ты ни был, ты имеешь право быть таким, какой ты есть.
Есть имена, как душные цветы,
и взгляды есть, как пляшущее пламя...
Есть тёмные извилистые рты,
с глубокими и влажными углами.
Есть женщины — их волосы, как шлем,
их веер пахнет гибельно и тонко,
им тридцать лет. — Зачем тебе, зачем
моя душа спартанского ребёнка?
Есть чем звякнуть, так можно и крякнуть.