Всякая молитва сводится на следующее: Великий Боже...
Всякая молитва сводится на следующее: «Великий Боже, сделай, чтобы дважды два — не было четыре».
Всякая молитва сводится на следующее: «Великий Боже, сделай, чтобы дважды два — не было четыре».
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Кривой не беда, а горе — криводушный.
Стыдно быть бедным и занимать низкое положение, когда в государстве царит закон; равно стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве царит беззаконие.
Будемте остерегаться, чтобы старость не наложила больше морщин на нашу душу, чем на наше лицо.
Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать.
Заря пылала, догорая,
Солдатики шагали в ряд.
Мне мать сказала, умирая:
— Надень мальчишеский наряд.
Вся наша белая дорога
У них, мальчоночков, в горсти.
Девчонке самой легконогой
Всё ж дальше сердца не уйти!
Мать думала, солдаты пели.
И всё, пока не умерла,
Подрагивал конец постели:
Она танцовщицей была!
...И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы...
Кто муки знал когда-нибудь
И чьи к любви закрылись вежды,
Того от страха и надежды
Вторично не забьётся грудь.
Он любит мрак уединенья.
Он больше не знаком с слезой,
Пред ним исчезли упоенья
Мечты бесплодной и пустой.
Он чувств лишён: так пень лесной,
Постигнут молньей, догорает,
Погас — и скрылся жизни сок,
Он мёртвых ветвей не питает, —
На нём печать оставил рок.
Задача — сделать человека счастливым — не входила в план сотворения мира.
Дивлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух,
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью.
Покуда жизненный огонь в нём не потух.
Злой человек не может быть счастливым, ибо оставаясь наедине с собой, он остаётся наедине со злодеем.