Тайны человеческой души велики, а любовь — самая недоступная...
Тайны человеческой души велики, а любовь — самая недоступная из этих тайн.
Тайны человеческой души велики, а любовь — самая недоступная из этих тайн.
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнаёт о своём бесправии.
Кто делает деньги,
кто делает вид, —
ну, в общем, без дела
никто не сидит.
И ты в своё Дело
уйди с головой —
и люди оценят:
«Ваще, деловой!»
За дверью счастливого человека должен стоять кто-нибудь с молоточком, постоянно стучать и напоминать, что есть несчастные и что после непродолжительного счастья наступает несчастье.
Всегда желанья с разумом боролись,
Довольство не спасает от фантазий,
В привычном счастье есть однообразье,
Дай людям солнце, захотят на полюс.
Предосторожность проста, а раскаяние многосложно.
Большая часть того, что реально внутри нас, — не осознаётся, а того, что осознаётся, — нереально.
Любовь — это когда хочешь с кем-то переживать все четыре времени года. Когда хочется бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать с кем-то ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой — помогать пережить насморк и долгие вечера, а когда станет холодно — вместе топить печь.
Кто старое помянет — тому глаз вон, а кто забудет — тому оба.
Если вам понадобится подвергнуть молодого человека тяжёлому и мучительному наказанию, возьмите с него слово, что он в течение года будет вести дневник.
Женщина в силоновой пижаме
Медленно захлопнула роман.
Хрустнула холёными руками
И заворожёнными глазами
Посмотрела в сумрачный туман.
Муж чертил, сутулясь у стола,
А она под тихий шум метели
Вновь, листая том, произнесла:
— Вот ведь люди как любить умели!
Ради милых уходили в бой,
Ревновали, мучились, рыдали,
Шли на плаху, жертвуя собой,
Даже разум от любви теряли.
Скажешь, я не труженица? Пусть!
Но хочу и я, чтоб жгучий бред,
Чтобы муки, чтоб мольба и грусть!
Женщина я всё же или нет?!
И не хмурь, пожалуйста, бровей!
С каждым днём в тебе всё больше прозы.
Что ты знаешь про огонь страстей?
Про мольбы, страдания и слёзы?
Что могу я вспомнить из прошедшего?
Где тот яркий взрыв в моей судьбе?
Что ты сделал в жизни сумасшедшего? —
— То, что я женился на тебе.
Рухнул в себя, как в пропасть.
Он в гости меня приглашал вчера.
— Прошу, по-соседски, не церемониться!
И, кстати, я думаю, познакомиться
Вам с милой моею давно пора.
Не знаю, насколько она понравится,
Да я и не слишком её хвалю.
Она не мыслитель и не красавица,
Такая, как сотни. Ничем не славится,
Но я, между прочим, её люблю!
Умчался приветливый мой сосед,
А я вдруг подумал ему вослед:
Не знаю, насколько ты счастлив будешь,
Много ль протянется это лет
И что будет дальше? Но только нет,
Любить ты, пожалуй, её не любишь...
Ведь если душа от любви хмельна,
То может ли вдруг человек счастливый
Хотя бы помыслить, что вот она
Не слишком-то, кажется, и умна,
И вроде не очень-то и красива.
Ну можно ли жарко мечтать о ней
И думать, что милая, может статься,
Ничем-то от сотен других людей
Не может в сущности отличаться?
Нет, если ты любишь, то вся она,
Бесспорно же, самая романтичная,
Самая-самая необычная,
Ну, словно из радости соткана.
И в синей дали, и в ненастной мгле
Горит она радугой горделивою,
Такая умная и красивая,
Что равных и нету ей на земле!
Главное заблуждение общества заключается в том, что будто бы существуют ответы, «решения» или взгляды, которые лишь нуждаются в том, чтобы их кто-нибудь высказал, внося необходимую ясность. Но, как показывают многочисленные примеры истории, настоящая истина ничего не значит, пока она не стала личным внутренним опытом.
Нет счастья, равного спокойствию.