Всё, что вы делаете в постели, — прекрасно и абсолютно правильно. Лишь бы это нравилось обоим. Если есть эта гармония — то вы и только вы правы, а все осуждающие вас — извращенцы.
Нет, царевич, я не та,
Кем меня ты видеть хочешь,
И давно мои уста
Не целуют, а пророчат.
Не подумай, что в бреду
И замучена тоскою
Громко кличу я беду:
Ремесло моё такое.
Я умею научить,
Чтоб нежданное случилось,
Как навеки приручить
Ту, что мельком полюбилась.
Славы хочешь? — у меня
Попроси тогда совета,
Только это — западня,
Где ни радости, ни света.
Ну, теперь иди домой
Да забудь про нашу встречу,
А за грех твой, милый мой,
Я пред Господом отвечу.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Сейчас ты властвуешь, твой трон — высоко,
А нищий — в бедствии, в нужде жестокой.
Но скоро — там, за аркой смертных врат,
Тебя от нищего не отличат.
Самый бесчеловечный акт, который может совершить человек — превратить кого-либо в вещь.
Ничего нельзя знать наперёд. Смертельно больной человек может пережить здорового. Жизнь очень странная штука.
Жизнью управляет не мудрость, а везение.
Ещё одна страна, где я не нужен...
Великие умы — имеют скептический склад.
Когда сидишь в собраньях шумных,
Язык пылает и горит;
Но люди делятся на умных
И тех, кто много говорит.
Когда не думаешь, многое становится ясно.
В жизни нет сюжетов, в ней всё смешано — глубокое с мелким, великое с ничтожным, трагическое со смешным.
Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадал, то думалось — навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
не веря, что их пробуют спасти,
метались там, как бабочки в горсти.
Ты говоришь: не стоит делать усилий: сколько ни делай, никогда не достигнешь совершенства. Да ведь дело твоё не в том, чтобы достигнуть совершенства, а только в том, чтобы всё больше и больше приближаться к нему.
Нет порока страшнее, чем душевная пустота.
Пока не запряг — не нукай.
