Всё, что вы делаете в постели, — прекрасно и абсолютно правильно. Лишь бы это нравилось обоим. Если есть эта гармония — то вы и только вы правы, а все осуждающие вас — извращенцы.
В основе всех наших поступков лежат два мотива: желание стать великим и сексуальное влечение.
Миром правят жажда власти, секс и чувство голода.
Любовь сама по себе с её тоской и страданиями ухудшает самочувствие, но быть любимым, находить взаимность в любви, обладать любимым объектом — всё это в свою очередь улучшает самочувствие.
Люди в целом неискренни в сексуальных вопросах. Они не демонстрируют открыто свою сексуальность, а прячут её, надевая на себя плотное пальто, сшитое из материи под названием «ложь», как будто в мире сексуальных отношений стоит плохая погода.
Единственное извращение — это отсутствие секса, всё остальное — дело выбора каждого.
Сексуальное ограничение идёт рука об руку с определённой трусливостью и осторожностью, между тем, как бесстрашие и отвага связаны со свободным удовлетворением сексуальной потребности.
Человек выздоравливает, «давая волю» своей сексуальности.
И про старуху бывает порнуха!
Страсть не считается с правилами игры. Она-то, уж во всяком случае, свободна от нерешительности и самолюбия; от благородства, нравов, предрассудков, ханжества, приличий; от лицемерия и мудрствований; от страха за свой карман и за положение в мире здешнем и загробном.
Недаром, старинные художники изображали её в виде стрелы или ветра! Не будь она такой же бурной и молниеносной, — Земля давно бы уже носилась в пространстве опустошения. Она бы была свободна для сдачи в наём.
Надо, чтобы вы руководили принципами, а не принципы вами.
Чтобы спасти тонущего, недостаточно протянуть руку — надо, чтобы он в ответ подал свою.
Когда-то задумал один царь построить большой город. Для этого повелел он собрать всех каменщиков и плотников, что жили в его стране. Среди них был молодой каменщик, которому пришлось идти строить город на следующий же день после своей свадьбы.
Город строили двенадцать лет. И когда закончились все работы, мастеров стали отпускать домой, награждая их перед этим за долгий труд. Каждому строителю предлагали на выбор либо деньги, либо три мудрых совета. Но ни один мастер не пожелал вместо денег получить мудрые советы.
Но вот дошёл черёд до того каменщика, которого увели на работы сразу после свадьбы. Подумал тот и ответил, что хочет услышать три мудрых совета. Тогда царь промолвил:
Вот тебе первый совет — никогда не клади свою ношу на лошадь случайного попутчика!
Второй — никогда не останавливайся на ночлег в доме, где жена стара, а муж молод, или муж стар, а жена молода.
Третий — помни, что на ногте твоего пальца записано: будь сдержан!
Затем царь дал ему три калача из ячменной муки и наказал не разламывать их, пока он не переступит порог своего дома.
И вот каменщик вместе с двумя другими мастерами двинулся в путь.
Как-то в жаркий полдень нагнал путников всадник. — Эй, друзья! — окликнул он их. — Давайте-ка, я помогу вам! Кладите свою ношу на мою лошадь.
Оба попутчика нашего каменщика отдали свою ношу всаднику, каменщик же не отдал.
Ехал всадник потихоньку, ехал и вдруг пустил коня вскачь и ускакал, унося с собою одежду и деньги обоих мастеров.
Тут каменщик подумал: «Вот и пригодилась мне первая заповедь — у моих попутчиков всё пропало, у меня же всё цело».
Настал вечер, и путники остановились в одном ауле. Увидев, что хозяйка дома, где было решено переночевать молодая, а муж её стар, наш каменщик встал и ушёл спать в другой дом. Молодая жена дождалась, когда все заснули, зарезала своего мужа и стала кричать, что гости убили его.
Сбежались разъярённые сельчане и убили обоих мастеров.
«Вот и вторая заповедь мне пригодилась», — подумал каменщик и отправился дальше в путь.
К родному дому привела его судьба в канун праздника. Замедлил каменщик шаги и слышит разговор. Разговаривают два голоса: женский и мужской.
— Проклятие! — воскликнул он. — Пока я целых двенадцать лет трудился, к моей жене, оказывается, любовник ходил!
Выхватил он тут своё ружьё и стал целиться в окно. В этот миг взгляд его упал на ноготь пальца, лежавшего на курке, и он вспомнил о сдержанности. Тогда он заставил себя снова прислушаться и услышал опять те же голоса.
— Мама, когда вернётся наш отец? — спрашивал молодой голос.
— Скоро, сынок, скоро! Царь уже отпустил мастеров и твой отец со дня на день должен теперь прийти, — ответил голос жены каменщика.
— А вот и я! — радостно закричал каменщик, вбегая в комнату.
Жена бросилась ему на шею, следом за ней бросился в его объятия и сын. Когда жена опомнилась от радости, она стала говорить мужу:
— Ведь ты наверно голоден, — и начала было хлопотать, чтобы подать на стол еду, но каменщик остановил её и сказал:
— Постой, у меня есть три калача, подаренных мне царём.
Разломили они калач и высыпалось оттуда пятьсот золотых. Столько же они нашли во втором калаче и в третьем.
Если детским мылом моют детей, то, что же моют хозяйственным?
Все мы в близких отношениях — неважно, любовных, родственных или дружеских — испытываем эмоциональный дискомфорт, из-за чего ведём себя, как стая дикобразов, которая идёт куда-то холодной ночью. Они замерзают, хотят согреться, сближаются, соединяются в группу, стремятся прижаться поближе, чтобы наконец получить толику тепла, но как только оказываются близко, ранятся об иголки. Уколы очень болезненные, и из-за них дикобразы расходятся, но спустя некоторое время им опять холодно, и желание согреться опять заставляет их подходить ближе. Они снова ранятся об иголки, снова расходятся, снова замерзают. И так постоянно. Этот странный интимный танец — вся суть человеческих отношений.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Сегодня у меня очень «хорошее» настроение. Ещё позавчера я думал, что жить сквернее нельзя. Вчера я убедился, что может быть ещё хуже — значит, позавчера было не так уж плохо.
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это чёрная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там, —
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везёт по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу...
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
Здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди.
И неясно, где мешок, а где шило,
И неясно, где обида, а где месть.
И мне не нравится то, что здесь было,
И мне не нравится то, что здесь есть.
Человек — единственное существо, которое потребляет, ничего не производя.
Люди ищут себя везде, только не в себе самих.
У семи нянек — четырнадцать сисек!
Я заметила, что если не кушать хлеб, сахар, жирное мясо, не пить пиво с рыбкой — морда становится меньше, но грустнее.
