В средние века сожгли бы меня, теперь жгут всего лишь мои книги...
В средние века сожгли бы меня, теперь жгут всего лишь мои книги.
В средние века сожгли бы меня, теперь жгут всего лишь мои книги.
Уходить из любви в яркий солнечный день; безвозвратно.
Все чувства могут привести к любви, к страсти, все: ненависть, сожаление, равнодушие, благоговение, дружба, страх, — даже презрение. Да, все чувства... исключая одного: благодарности. Благодарность — долг; всякий человек платит свои долги... но любовь — не деньги.
Самый большой грех по отношению к ближнему — не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности.
Чисто обутый человек осторожно обходит грязь, но раз оступился, запачкал обувь, он уже меньше остерегается, а когда видит, что обувь вся испачкана, уже смело шлёпает по грязи, пачкаясь всё больше и больше.
Так и человек смолоду, пока он ещё чист от дурных и развратных дел, бережётся и сторонится от всего дурного, но стоит раз-другой ошибиться, и он думает: берегись, не берегись, всё то же будет, и пускается во все пороки.
Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.
Люди хотят для себя богатства и славы; если то и другое нельзя обрести честно, следует их избегать. Люди страшатся бедности и безвестности; если того и другого нельзя избежать, не теряя чести, следует их принять.
Падение человека возможно лишь с высоты, и само падение человека есть знак его величия.
Если один раз пожалеешь, что не сказал, то сто раз пожалеешь о том, что не промолчал.
Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга, а восторг невозможен, когда человек обожрался.
Чистая совесть — признак плохой памяти.