Большая часть того, что реально внутри нас, — не осознаётся...
Большая часть того, что реально внутри нас, — не осознаётся, а того, что осознаётся, — нереально.
Большая часть того, что реально внутри нас, — не осознаётся, а того, что осознаётся, — нереально.
Глухая пора листопада.
Последних гусей косяки.
Расстраиваться не надо:
У страха глаза велики.
Пусть ветер, рябину заняньчив,
Пугает её перед сном.
Порядок творенья обманчив,
Как сказка с хорошим концом.
Ты завтра очнёшься от спячки
И, выйдя на зимнюю гладь,
Опять за углом водокачки
Как вкопанный будешь стоять.
Опять эти белые мухи,
И крыши, и святочный дед,
И трубы, и лес лопоухий
Шутом маскарадным одет.
Всё обледенело с размаху
В папахе до самых бровей
И крадущейся росомахой
Подсматривает с ветвей.
Ты дальше идёшь с недоверьем.
Тропинка ныряет в овраг.
Здесь инея сводчатый терем,
Решётчатый тёс на дверях.
За снежной густой занавеской
Какой-то сторожки стена,
Дорога, и край перелеска,
И новая чаща видна.
Торжественное затишье,
Оправленное в резьбу,
Похоже на четверостишье
О спящей царевне в гробу.
И белому мёртвому царству,
Бросавшему мысленно в дрожь,
Я тихо шепчу: «Благодарствуй,
Ты больше, чем просят, даёшь».
Как жаль, что слово «ориентация»
Постигла такая компрометация.
Моё опасение вполне резонное:
На очереди слово «традиционная».
Нет ни одного порока, который так вредил бы благополучию людей, как зависть, ибо те, которые им заражены, не только огорчают самих себя, но и омрачают также радость других.
Мохнатый шмель — на душистый хмель,
Мотылёк — на вьюнок луговой,
А цыган идёт, куда воля ведёт,
За своей цыганской звездой!
А цыган идёт, куда воля ведёт,
Куда очи его глядят,
За звездой вослед он пройдёт весь свет —
И к подруге придёт назад.
От палаток таборных позади
К неизвестности впереди
(Восход нас ждёт на краю земли) —
Уходи, цыган, уходи!
Полосатый змей — в расщелину скал,
Жеребец — на простор степей.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,
По закону крови своей.
Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,
Цапля серая — в камыши.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.
И вдвоём по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперёд! — за цыганской звездой кочевой —
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намёрзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперёд — за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метёт.
Так вперёд — за цыганской звездой кочевой —
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.
Так вперёд — за цыганской звездой кочевой —
На свиданье с зарёй, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать —
Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти —
Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждёт на краю земли,
И земля — вся у наших ног!
Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.
За осенью — осень. Тоска и тревога.
Ветра над опавшими листьями.
Вся русская жизнь — ожиданье от Бога
какой-то неясной амнистии.
Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.
Зависимость жизни семейной делает человека более нравственным.
Как прожить следующий день, я даже не знаю, потому что мы никогда не строим никаких планов, никогда не думаем, как мы будем играть там или как поступить так, чтобы получилось так-то. Просто мы вот живём и живём.
Всё в природе целесообразно. Преображая человека под конец его жизни в песочницу, природа тем самым засыпает чернильные кляксы, произведённые им в продолжение всей его жизни.
Когда не думаешь, многое становится ясно.
Почитай поэзию — доброй умной старушкою, к которой можно иногда зайти, чтоб забыть на минуту сплетни, газеты и хлопоты жизни, повеселиться её милым болтаньем и сказками; но влюбиться в неё — безрассудно.
Нет в мире радости, которой можно заменить радость отнятую.
Счастье есть идеал не разума, а воображения.
В основе всех наших поступков лежат два мотива: желание стать великим и сексуальное влечение.