Истинные единомышленники не могут надолго рассориться...
Истинные единомышленники не могут надолго рассориться; когда-либо они снова сойдутся.
Истинные единомышленники не могут надолго рассориться; когда-либо они снова сойдутся.
Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Тёплой заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную.
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.
Увы, любовь желанные пути
Умеет и без глаз себе найти!
Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.
Ничего не повторяется. Повторяемся мы.
Будущее, возможно, так же влияет на нас нынешних, как и прошлое. Жизнь — штука замысловатая. И мне действительно кажется, что будущее куда сильнее воздействует на настоящее, чем мы себе представляем.
Как же люди любят исчезать. Особенно в тот момент, когда ты к ним уже привязался.
День завтрашний — увы! — сокрыт от наших глаз!
Спеши использовать летящий в бездну час.
Пей, луноликая! Как часто будет месяц
Всходить на небосвод, уже не видя нас.
Кому нет нужды в том, чтобы лгать, тот извлекает себе пользу из того, что он не лжёт.
На час ума не стало, а навек в дураки попал.
Не делайте ничего на эмоциях. Эмоции пройдут, а последствия останутся.
Это было плаванье сквозь туман.
Я сидел в пустом корабельном баре,
пил свой кофе, листал роман;
было тихо, как на воздушном шаре,
и бутылок мерцал неподвижный ряд,
не привлекая взгляд.
Судно плыло в тумане. Туман был бел.
В свою очередь, бывшее также белым
судно (см. закон вытесненья тел)
в молоко угодившим казалось мелом,
и единственной чёрною вещью был
кофе, пока я пил.
Моря не было видно. В белёсой мгле,
спеленавшей со всех нас сторон, абсурдным
было думать, что судно идёт к земле —
если вообще это было судном,
а не сгустком тумана, как будто влил
кто в молоко белил.
Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.
Мы никогда не бываем более далеки от желаний наших, чем тогда, когда воображаем, что владеем желаемым.
Человек всю жизнь не живёт, а сочиняет себя, самосочиняется.