— А мне насрать, — сказал Геннадий. И бармен выполнил заказ.
— А мне насрать, — сказал Геннадий. И бармен выполнил заказ.
— А мне насрать, — сказал Геннадий. И бармен выполнил заказ.
Отчего азартная игра запрещена, а женщины в вызывающих нарядах не запрещены? Они опаснее в тысячу раз!
У него голос — будто в цинковое ведро ссыт.
Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.
Как можем мы с тобою говорить. О том, чего ты чувствовать не можешь?
Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.
Ты — старый ребёнок, теоретик, а я — молодой старик и практик, и мы никогда не поймём друг друга.
Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце — слишком полно!
Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрём.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
Любовь — спектакль, где антракты немаловажнее, чем акты.
Рыба утку спросила: «Вернётся ль вода,
Что вчера утекла? Если — да, то — когда?»
Утка ей отвечала: «Когда нас поджарят —
Разрешит все вопросы сковорода!»
Жизнь устроена так дьявольски искусно, что, не умея ненавидеть, невозможно искренне любить.
Увы, себя люблю я. Но за что?
За то добро, что сам себе я сделал?
О нет, скорее на себя я зол
За мной самим содеянное зло!
Да, я злодей... Нет, я солгал, неправда!
Дурак, хвали себя!.. Дурак, не льсти!..
У совести моей сто языков,
И каждый о себе напоминает,
И я во всех рассказах их — злодей.
Я клятвы нарушал — какие клятвы!
Я убивал — кого я убивал!
И все грехи — ужасные грехи! —
Вопят суду: «Виновен! Он виновен!»
Отчаянье! Никто меня не любит.
Умру — не пожалеет ни один.
И в ком бы мог я встретить жалость, если
Во мне самом нет жалости к себе?
О сколько нам открытий чудных
готовит будущий склероз...
Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Теперь, когда мы научились летать по воздуху как птицы, плавать под водой как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле как люди.