Кто не видит вещим оком глуби трёх тысячелетий...
Кто не видит вещим оком
Глуби трёх тысячелетий,
Тот в невежестве глубоком
День за днём живёт на свете.
Кто не видит вещим оком
Глуби трёх тысячелетий,
Тот в невежестве глубоком
День за днём живёт на свете.
От работы кони дохнут.
Гораздо легче стать отцом, чем остаться им.
Нет рабства безнадёжней,
Чем рабство тех рабов,
Себя кто полагает
Свободным от оков.
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!». «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», — достаточно громко пробурчала Фаина. «Вон из театра!» — крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!»
Есть тонкие движения души,
Которые, спеша, не замечаем.
Но как они порой меняют нас,
И даже мир вокруг преображают.
И открываем мы
Совсем других себя —
Намного чище, лучше и добрее.
Они к нам рвутся,
Как травинки сквозь асфальт,
Который в наших душах леденеет.
Разбились облака. Алмазы дождевые,
сверкая, капают то тише, то быстрей
с благоухающих, взволнованных ветвей.
Так Богу на ладонь дни катятся людские,
так — отрывается дыханьем бытия
и звучно падает в пределы неземные
песнь каждая моя...
Прощай! Тебя удерживать не смею.
Я дорого ценю любовь твою.
Мне не по средствам то, чем я владею,
И я залог покорно отдаю.
Я, как подарком, пользуюсь любовью.
Заслугами не куплена она.
И значит, добровольное условье
По прихоти нарушить ты вольна.
Дарила ты, цены не зная кладу
Или не зная, может быть, меня.
И не по праву взятую награду
Я сохранял до нынешнего дня.
Был королём я только в сновиденье.
Меня лишило трона пробужденье.
Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.
Желание есть самая сущность человека.
Воспитание должно искать свой путь между Сциллой предоставления полной свободы действий и Харибдой запрета.