Женщины не могут хранить тайны, но ни одна из них не разболтает...
Женщины не могут хранить тайны, но ни одна из них не разболтает то, что у неё на сердце.
Женщины не могут хранить тайны, но ни одна из них не разболтает то, что у неё на сердце.
Когда рядом красиво играет флейта, лучше просто слушать её звук, а не искать общества флейтиста. Если заговорить с ним, музыка на этом точно кончится. А вот скажет ли он что-нибудь интересное, неизвестно.
Жизнь пробует и испытывает волю людей на разные лады: то сделает так, чтобы ничего не происходило вообще, то обрушит на тебя всё сразу и одновременно.
Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
Я ребёнком любил большие,
Мёдом пахнущие луга,
Перелески, травы сухие
И меж трав бычачьи рога.
Каждый пыльный куст придорожный
Мне кричал: «Я шучу с тобой,
Обойди меня осторожно
И узнаешь, кто я такой!»
Только дикий ветер осенний,
Прошумев, прекращал игру.
Сердце билось ещё блаженней,
И я верил, что я умру.
Не один — с моими друзьями,
С мать-и-мачехой, лопухом,
И за дальними небесами
Догадаюсь вдруг обо всём.
Великий стыд и срам: боготворить себя,
В душе презреть народ и воцарить — себя.
У зоркого зрачка полезно б научиться,
Взирая на людей, совсем не зрить — себя.
Говорят, что счастье скучно, но это потому, что скучные люди нередко бывают очень счастливы, а люди интересные и умные умудряются отравлять существование и себе и всем вокруг.
Куда ж идти? Вот ряд оконный,
фонарь, парадное, уют,
любовь и смерть, слова знакомых,
и где-то здесь тебе приют.
С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают (за что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона полубогом.