Когда господь раздаёт пилюли ума, некоторым достаётся плацебо...
Когда господь раздаёт пилюли ума, некоторым достаётся плацебо.
Когда господь раздаёт пилюли ума, некоторым достаётся плацебо.
Всегда можно найти достаточно времени, если употреблять его хорошо.
Дисциплинированный ум дарует счастье.
Весна, я с улицы, где тополь удивлён,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельём
У выписавшегося из больницы.
Где вечер пуст, как прерванный рассказ,
Оставленный звездой без продолженья
К недоуменью тысяч шумных глаз,
Бездонных и лишённых выраженья.
Пируйте же, пока ещё мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто, дальный, сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему...
Кому ж из нас под старость день лицея
Торжествовать придётся одному?
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой...
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведёт,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провёл без горя и забот.
Всё отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Весёлой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке тёмном клонит,
Изнеможённая, на грудь мою.
И только совесть с каждым днём страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слёз, ни оправданий.
В тот чёрный день (пусть он минует нас!),
Когда увидишь все мои пороки,
Когда терпенья истощишь запас
И мне объявишь приговор жестокий,
Когда, со мной сойдясь в толпе людской,
Меня едва подаришь взглядом ясным,
И я увижу холод и покой
В твоём лице, по-прежнему прекрасном, —
В тот день поможет горю моему
Сознание, что я тебя не стою,
И руку я в присяге подниму,
Всё оправдав своей неправотою.
Меня оставить вправе ты, мой друг,
А у меня для счастья нет заслуг.
Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией; даже воде нельзя доверять; глаза любящего — вот единственно надёжное зеркало.
Самое вкусное вредно. Самое приятное аморально. Самое острое незаконно. Отсюда такая задумчивость в глазах каждого.
Понимают друг друга, не те, что говорят на одном языке; понимают друг друга, те, что разделяют одно чувство.
Душой ты безбожник с Писаньем в руке,
Хоть вызубрил буковки в каждой строке.
Без толку ты оземь башкой ударяешь,
Ударь лучше оземь всем тем, что в башке.
Ничто так не обманывает нас, как наше мнение.
Когда я увидел тебя, я влюбился. А ты улыбнулась, потому что ты знала.
Истинно великих людей определяет, кроме всего прочего, и то, что они терпят рядом с собой инакомыслящих.
В тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно начинать считать его больным.
Неудачи — это указательные столбы по дороге к успеху.