Прошлое подчищено, подчистка забыта, ложь стала правдой...
Прошлое подчищено, подчистка забыта, ложь стала правдой.
Прошлое подчищено, подчистка забыта, ложь стала правдой.
Природа сделала для нас, что могла, и тот, кто не найдёт удовольствия дома, не найдёт его на чужбине.
Время красит Душу в цвет наших мыслей.
Что посеешь, то и пожнёшь.
К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.
Под тонкою луной, в стране далёкой,
древней,
так говорил поэт смеющейся царевне:
Напев сквозных цикад умрёт в листве
олив,
погаснут светляки на гиацинтах
смятых,
но сладостный разрез твоих
продолговатых
атласно–тёмных глаз, их ласка, и
отлив
чуть сизый на белке, и блеск на нижней
веке,
и складки нежные над верхнею, –
навеки
останутся в моих сияющих стихах,
и людям будет мил твой длинный взор
счастливый,
пока есть на земле цикады и оливы
и влажный гиацинт в алмазных
светляках.
Так говорил поэт смеющейся царевне
под тонкою луной, в стране далёкой,
древней...
Не спрашивай друзей о своих недостатках — друзья о них умолчат. Лучше узнай, что говорят о тебе враги.
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг —
Такая пустая и глупая шутка...
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает:
— Как придёте, стучите ногами.
— Почему ногами, Фаина Георгиевна?
— Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
Пошло слово любовь, ты права.
Я придумаю кличку иную.
Для тебя я весь мир, все слова,
Если хочешь, переименую.
Если в понятии нет противоречия, то оно — ложное.
Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.
Материнство — факт. Отцовство — мнение.
Просто быть самим собой — значит быть красивым.
Только наша женщина, когда пылесосит, поднимает застрявшую в ковре ниточку и бросает её обратно на ковёр, давая пылесосу ещё один шанс.
Ты письмо моё, милый, не комкай.
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоём пути.
Не гляди так, не хмурься гневно.
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я —
В этом сером, будничном платье,
На стоптанных каблуках...
Но, как прежде, жгуче объятье,
Тот же страх в огромных глазах.
Ты письмо моё, милый, не комкай,
Не плачь о заветной лжи,
Ты его в твоей бедной котомке
На самое дно положи.