Государство создаётся не ради того только, чтобы жить, но преимущественно...
Государство создаётся не ради того только, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо.
Государство создаётся не ради того только, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо.
Подумай же об этом: все грешат —
Таков удел живущих; но блаженны
И мудры те, кто кается в грехах
И кто нейдёт, познав свою неправду,
Упорствуя, по ложному пути.
Думаю, дело тут в любви: чем больше вы любите воспоминание, тем более сильным и удивительным оно становится.
Толпа анонимна и не несёт на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе.
Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.
Мы постигаем дно морское,
Легко летим за облака.
И только с будничной тоскою
Не в силах справиться пока.
Раны от любви, в отличие ран от пуль, никого не убивают, но и не заживают никогда.
Есть гипотеза, что когда-то,
В пору мамонтов, змей и сов,
Прилетали к нам космонавты
Из далёких чужих миров.
Прилетели в огне и пыли,
На сверкающем корабле.
Прилетели и «насадили»
Человечество на земле.
И коль верить гипотезе этой,
Мы являемся их детьми,
Так сказать, с неизвестной планеты
Пересаженными людьми.
Погуляли, посовещались,
Поснимали морскую гладь
И спокойно назад умчались,
А на тех, что одни остались,
Было вроде им наплевать.
Ой вы, грозные небожители,
Что удумали, шут возьми!
Ну и скверные ж вы родители,
Если так обошлись с детьми!
Улетая к своей планете,
Вы сказали им: — Вот Земля.
Обживайтесь, плодитесь, дети,
Начинайте творить с нуля!
Добывайте себе пропитание,
Камень в руки — и стройте дом! —
Может быть, «трудовым воспитанием»
Назывался такой приём?
— Ешьте, дети, зверей и птичек! —
«Дети» ели, урча, как псы.
Ведь паршивой коробки спичек
Не оставили им отцы!
Улетели и позабыли,
Чем и как нам придётся жить.
И уж если едой не снабдили,
То хотя бы сообразили
Ну хоть грамоте обучить!
Мы ж культуры совсем не знали,
Шкура — это ведь не пальто!
И на скалах изображали
Иногда ведь чёрт знает что...
И пока ума набирались, —
Э, да что уж греха скрывать, —
Так при женщинах выражались,
Что неловко и вспоминать!
Вы там жили в цивилизации,
С кибернетикой, в красоте.
Мы же тут через все формации
Шли и мыкались в темноте.
Как мы жили, судите сами,
В эту злую эпоху «детства»:
Были варварами, рабами,
Даже баловались людоедством!
Жизнь не райским шумела садом,
Всюду жуткий антагонизм:
Чуть покончишь с матриархатом, —
Бац! — на шее феодализм!
И начни вы тогда с душою
Нас воспитывать и растить,
Разве мы бы разрушили Трою?
Разве начали бы курить?
Не слыхали бы про запои,
Строя мир идеально гибкий.
И не ведали б, что такое
Исторические ошибки!
И пока мы постигли главное
И увидели нужный путь,
Мы, родители наши славные,
Что изведали — просто жуть!
Если вашими совершенствами
Не сверкает ещё земля,
Всё же честными мерьте средствами
Вы же бросили нас «младенцами»
Мы же начали всё с нуля!
Мчат века в голубом полёте
И уходят назад, как реки.
Как-то вы там сейчас живёте,
Совершенные человеки?!
Впрочем, может, и вы не святы,
Хоть, возможно, умней стократ.
Вот же бросили нас когда-то,
Значит, тоже отцы не клад!
И, отнюдь не трудясь физически,
После умственного труда
Вы, быть может, сто грамм «Космической»
Пропускаете иногда?
И, летя по вселенной грозной
В космоплане, в ночной тиши,
Вы порой в преферансик «звёздный»
Перекинетесь для души?
Нет, конечно же, не на деньги!
Вы забыли о них давно.
А на мысли и на идеи,
Как у умных и быть должно!
А случалось вдали от дома
(Ну, чего там греха таить)
С Аэлитою незнакомой
Нечто взять да и разрешить?
И опять-таки не физически,
Без ужасных земных страстей.
А лишь мысленно-платонически,
Но с чужою, а не своей?!
Впрочем, вы, посмотрев печально,
Может, скажете: вот народ!
Мы не ведаем страсти тайной,
Мы давно уже идеальны.
Пьём же мы не коньяк банальный,
А разбавленный водород.
Ладно, предки! Но мы здесь тоже
Мыслим, трудимся и творим.
Вот взлетели же в космос всё же,
Долетим и до вас, быть может.
Вот увидимся-поговорим!
По своей природе люди близки друг к другу; по своим привычкам люди далеки друг от друга.