Страх определяют как ожидание зла...
Страх определяют как ожидание зла.
Страх определяют как ожидание зла.
Не забывай, что ты не одинок:
И в самые тяжкие минуты рядом с тобою — Бог.
Любовь это глубокое понимание. Настоящие мгновения любви остаются невысказанными.
В большинстве споров можно подметить одну ошибку: в то время как истина лежит между двумя защищаемыми воззрениями, каждое из последних отходит от неё тем дальше, чем с большим жаром спорит.
Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролёт.
Только кажется, будто людей влечёт какая-то сила, находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.
Каждый из нас есть Бог, каждому из нас известно всё. Нам следует лишь распахнуть свой разум, чтоб прислушаться к своей же мудрости.
Если человек долго поднимался по чужой лестнице, то, прежде чем найти свою, ему нужно спуститься.
Человек совмещает в себе всевозможные противоположности, которые все сводятся к одной великой противоположности между безусловным и условным, между абсолютною и вечною сущностью и преходящим явлением, или видимостью. Человек есть вместе и божество, и ничтожество.
Лаской лжец умеет прикрываться.
Для мудреца наставник всяк,
Кто Истину порой глаголет!
Не важно Кто, не важно Как,
А важно, Что из уст исходит!
Изначальней всего остального — любовь,
В песне юности первое слово — любовь.
О, несведущий в мире любви горемыка,
Знай, что всей нашей жизни основа — любовь!
Все хотят дожить до старости, а когда доживут, её же винят.
Не будет нас, а мир пребудет, как всегда.
Мы не оставим в нём ни знака, ни следа.
Нас прежде не было, а мир существовал,
Не будет нас и впредь, — и это не беда!
Я раньше думал —
книги делаются так:
пришёл поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак —
пожалуйста!
А оказывается —
прежде чем начнёт петься,
долго ходит, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.