Когда хорошее портится, оно становится особенно плохим...
Когда хорошее портится, оно становится особенно плохим.
Когда хорошее портится, оно становится особенно плохим.
Мне всё ещё нужно, чтобы меня любили: давали мне любить себя: во мне нуждались — как в хлебе.
Кого Бог хочет погубить, того он сначала лишает разума.
Если дружишь с хромым, и сам начинаешь прихрамывать.
Мне иногда кажется, что я ещё живу только потому, что очень хочу жить. За 53 года выработалась привычка жить на свете. Сердце работает вяло и всё время делает попытки перестать мне служить, но я ему приказываю: «Бейся, окаянное, и не смей останавливаться».
Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет!
Судья, который не способен карать, становится в конце концов сообщником преступления.
Любовь хитра, — нужны ей слёз ручьи,
Чтоб утаить от глаз грехи свои!
Одиночество придаёт нам большую чёрствость по отношению к самим себе и большую ностальгию по людям: в обоих случаях оно улучшает характер.
Везде, где признают Бога, существует культ, а где есть культ, там нарушен естественный порядок нравственного долга и нравственность падает.
Лучшая служба, которую может сослужить вам книга, это не только сообщить истину, но и заставить задуматься над ней.
Заглядывать слишком далеко вперёд — недальновидно.
То, что время или совсем не существует, или едва существует, будучи чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его была и уже не существует, другая — в будущем, и её ещё нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и каждый раз выделяемый промежуток времени. А то, что слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным существованию. Во времени имеется нечто неделимое, что мы называем «теперь». Во времени ничего нельзя ухватить, помимо «теперь». «Теперь» есть непрерывная связь времени, оно связывает прошедшее время с будущим и вообще является границей времени, будучи началом одного и концом другого. Так как «теперь» есть конец прошедшего и начало будущего, то время всегда начинается и кончается. И оно никогда не прекратится, потому что всегда начинается.
Чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем чтобы научиться самому.