Счастье на стороне того, кто доволен...
Счастье на стороне того, кто доволен.
Счастье на стороне того, кто доволен.
Не стращай меня грозной судьбой
И великою северной скукой.
Нынче праздник наш первый с тобой,
И зовут этот праздник — разлукой.
И своей смешною рожей сам себя и веселю.
Будьте милосердны к несчастным, будьте снисходительны к счастливым.
К Богу приходят не экскурсии с гидом, а одинокие путешественники.
Коль ты о людях говоришь плохое,
Пускай ты прав — нутро в тебе дурное.
Кто хотел бы казаться толпе глубоким, заботится о темноте. Ибо толпа считает глубоким всё то, чему она не может видеть дна.
Дружба подобна сокровищнице: из неё невозможно почерпнуть больше, чем ты в неё вложил.
Каждый может разозлиться — это легко; но разозлиться на того, на кого нужно, и настолько, насколько нужно, и по той причине, по которой нужно, и так, как нужно — это дано не каждому.
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть Любовь, в ней есть язык.
«Ты прав», — сказала жена, но разговаривать перестала.
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов.
Небо — пояс загубленной жизни моей,
Слёзы падших — солёные воды морей,
Рай — блаженный покой после страстных усилий,
Адский пламень — лишь отблеск угасших страстей.
Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу.
А вы знаете, кто хоть раз в жизни поймал ерша, или видел осенью перелётных дроздов, как они в ясные, прохладные дни носятся стаями над деревней, тот уже не городской житель, и его до самой смерти будет потягивать на волю.
Написанная мысль меньше давит, хотя иная — как раковая опухоль: выразишь, вырежешь, и опять нарастает хуже прежнего.