Сон — это малая мистерия смерти, сон есть первое посвящение в смерть...
Сон — это малая мистерия смерти, сон есть первое посвящение в смерть.
Сон — это малая мистерия смерти, сон есть первое посвящение в смерть.
Если мне нельзя будет курить на небесах, то это место не для меня.
Волхвы пришли. Младенец крепко спал.
Звезда светила ярко с небосвода.
Холодный ветер снег в сугроб сгребал.
Шуршал песок. Костёр трещал у входа.
Дым шёл свечой. Огонь вился крючком.
И тени становились то короче,
то вдруг длинней. Никто не знал кругом,
что жизни счёт начнётся с этой ночи.
Волхвы пришли. Младенец крепко спал.
Крутые своды ясли окружали.
Кружился снег. Клубился белый пар.
Лежал младенец, и дары лежали.
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутная, пьёшь,
Всем желающим тело своё продаёшь!»
«Я, — сказала блудница, — и вправду такая,
Тот ли ты, за кого мне себя выдаёшь?»
— С вас 200 рублей.
— На ценнике же написано 100?
— Да, написано, но на самом деле это стоит 200.
— Ладно, вот держите...
— Извините, но вы мне дали только 100...
— Да, там написано 100, но на самом деле это 200.
В большинстве споров можно подметить одну ошибку: в то время как истина лежит между двумя защищаемыми воззрениями, каждое из последних отходит от неё тем дальше, чем с большим жаром спорит.
Личное счастье невозможно без счастья других.
Все мы на свете друг другу нужны, ищите своего человека.
Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.
Ты вернулся сюда, — так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дёгтю подмешан желток.
Петербург, я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
В человеческом сердце происходит непрерывная смена страстей, и угасание одной из них почти всегда означает торжество другой.
Не стращай меня грозной судьбой
И великою северной скукой.
Нынче праздник наш первый с тобой,
И зовут этот праздник — разлукой.
Кто запрягает своего Пегаса в ярмо и погоняет свою Музу кнутом, того ждёт такое же возмездие, как и того, кто нёс принудительную службу Венере.
Неважно, какой совет ты даёшь, — будь кратким.
Покупать у врага мир, значит снабжать его средствами для новой войны.
Никто не становится другом женщины, если может быть её любовником.
Такой пустоте, как добро ради добра, вообще нет места в живой деятельности.