Ничто нельзя произнести столь точно, чтобы оно не было ложно истолковано...
Ничто нельзя произнести столь точно, чтобы оно не было ложно истолковано.
Ничто нельзя произнести столь точно, чтобы оно не было ложно истолковано.
Любовь — над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане,
Любовь — звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Когда мы раздражаемся и злы,
Обижены, по сути, мы на то,
Что внутренние личные узлы
Снаружи не развяжет нам никто.
Приходит еврей в общую баню, а чтобы никто не понял, что он еврей — одел крестик на шею. Все на него таращатся — то на крест, то ниже... Тут один не выдерживает, и говорит: «Вы, или крестик снимите, или трусы наденьте».
Цветёт миндаль на перекрёстке,
Мерцает дымка над горой,
Бегут серебряные блёстки
По глади моря голубой.
Щебечут птицы вдохновенней,
Вечнозелёный ярче лист.
Блажен, кто в этот день весенний
Воскликнет искренно: «Я чист!»
Время сердцу быть в покое
От волненья своего
С той минуты, как другое
Уж не бьётся для него;
Но пускай оно трепещет
То безумной страсти след:
Так всё бурно море плещет,
Хоть над ним уж бури нет!
Неужли ты не видала
В час разлуки роковой,
Как слеза моя блистала,
Чтоб упасть перед тобой?
Ты отвергнула с презреньем
Жертву лучшую мою,
Ты боялась сожаленьем
Воскресить любовь свою.
Но сердечного недуга
Не могла ты утаить;
Слишком знаем мы друг друга,
Чтоб друг друга позабыть.
Так расселись под громами,
Видел я, в единый миг
Пощажённые веками
Два утёса бреговых;
Но приметно сохранила
Знаки каждая скала,
Что природа съединила,
А судьба их развела.
Следуй своей дорогой, и пусть другие люди говорят что угодно.
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья —
И зло наскучило ему.
Первое, что нужно осознать, — что, хочешь ты того или нет, ты один. Одиночество — сама твоя природа. Ты можешь попытаться его забыть, ты можешь попытаться не быть один, находя друзей, находя любовников, смешиваясь с толпой... Но, что бы ты ни делал, это останется на поверхности. Глубоко внутри, твоего одиночества это не касается, оно остаётся незатронутым.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.