Чистоту, простоту мы у древних берём...
Чистоту, простоту мы у древних берём,
Саги, сказки из прошлого тащим,
Потому что добро остаётся добром —
В прошлом, будущем и настоящем!
Чистоту, простоту мы у древних берём,
Саги, сказки из прошлого тащим,
Потому что добро остаётся добром —
В прошлом, будущем и настоящем!
Человек — раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.
Веру, как любовь, нельзя вызвать насильно. Поэтому вводить её или стараться утвердить государственными мероприятиями — дело рискованное, ибо как попытка принудить к любви вызывает ненависть, так попытка принудить к вере вызывает неверие.
Как часто эскалаторы ходили!
Единственный способ, которым мир в его высшем смысле может быть охвачен, состоит не в мышлении, а в действии, в переживании единства. Так, парадоксальная логика ведёт к выводу, что любовь к Богу не познание Бога мыслью, не мысль о собственной любви к Богу, а акт переживания единства с ним.
Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой.
Теперь перед финишем понимаю ясно, что всё пустое.
Нужна только доброта и сострадание.
Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе с красного?
Зверь — это зверь; скот — это скот; и только человек может быть и тем и другим.
Всегда помни, что толпа, рукоплещущая твоей коронации — та же толпа, которая будет рукоплескать твоему обезглавливанию. Люди любят шоу.
Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.
Мгновение вместе мы были,
Но вечность — ничто перед ним;
Все чувства мы вдруг истощили,
Сожгли поцелуем одним.
Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнётся. Но не с тела,
А с души, вы слышите, — с души!
Бывает, конечно, что и правда сходит человеку с рук. Но хлипкая, глупая, неумелая ложь не продержится и двух лет — исключение составляет клевета. Она практически неуязвима.
Чтобы написать замечательное любовное письмо, ты должен начать писать, не зная, что хочешь сказать, и закончить, не зная, что ты написал.
Пусть порицают тебя за молчание — не бранили бы только за говорливость.