Прекрасно то, что нравится независимо от смысла...
Прекрасно то, что нравится независимо от смысла.
Прекрасно то, что нравится независимо от смысла.
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.
Ещё одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечёт
Искусанный в смятеньи
Вишнёвый нежный рот.
Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И всё, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.
Есть люди, которые гордятся силою своих желаний, а не силою власти над желаниями.
И глупец, когда молчит, может показаться мудрым.
Познание — одна из форм аскетизма.
Ничто так не мешает радоваться жизни, как сама жизнь.
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой —
Подвигают, притиснут, — и побили...
И в тёмный ящик сунут на покой.
Мерою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит.
Твои мысли становятся твоей жизнью.
В жизни нужно добросовестно играть свою роль, но при этом не забывать, что это всего-навсего роль.
Семь раз отмерь, один раз отрежь.
Ученик, который учится без желания — это птица без крыльев.
Бывает так, что на горизонте мелькнут журавли, слабый ветер донесёт их жалобный крик, а через минуту, с какой жадностью ни вглядывайся в синюю даль, не увидишь ни точки, ни услышишь ни звука — так точно люди с их лицами и речами мелькают в жизни и утопают в нашем прошлом, оставляя ничего больше, кроме ничтожных следов памяти.
От страха смерти я, — поверьте мне, — далёк:
Страшнее жизни что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу её, когда наступит срок.
Величайшее удовольствие, какое может чувствовать человек, это — доставлять удовольствие своим друзьям.
Многие люди не становились оригинальными мыслителями только потому, что имели слишком хорошую память.