Одиночество — прекрасная вещь; но ведь необходимо, чтобы кто-то...
Одиночество — прекрасная вещь; но ведь необходимо, чтобы кто-то вам сказал, что одиночество — прекрасная вещь.

- #1
- Алена
- +2
Одиночество — прекрасная вещь; но ведь необходимо, чтобы кто-то вам сказал, что одиночество — прекрасная вещь.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души,
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS всё глуше, глуше,
И ужас режет души
Напополам!
― Выпьете что-нибудь?
― Нет, спасибо, не хочу.
― Может быть чаю?
― Я не пью чай.
― Кофе?
― Я не пью кофе.
― Виски с содовой?
― Я не пью содовой.
Но наше северное лето,
Карикатура южных зим,
Мелькнёт и нет: известно это,
Хоть мы признаться не хотим.
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья —
И зло наскучило ему.
Всякая молитва сводится на следующее: «Великий Боже, сделай, чтобы дважды два — не было четыре».
Ничего нельзя любить, кроме вечности, и нельзя любить никакой любовью, кроме вечной любви. Если нет вечности, то ничего нет. Мгновение полноценно, лишь если оно приобщено к вечности.
Сон — это состояние, в котором я ничего не хочу знать о внешнем мире, мой интерес к нему угасает. Я погружаюсь в сон, отходя от внешнего мира, задерживая его раздражения. Я засыпаю также, если я от него устал. Засыпая, я как бы говорю внешнему миру: «Оставь меня в покое, я хочу спать». Ребёнок заявляет противоположное: «Я не пойду спать, я ещё не устал, я хочу ещё что-нибудь пережить». Таким образом, биологической целью сна, по-видимому, является отдых, его психологическим признаком — потеря интереса к миру. Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несёт с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, т. е. во внутриутробное существование. Мы создаём, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Некоторые ещё сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери. Мы выглядим так, как будто от нас, взрослых, в мире остаётся только две трети, а одна треть вообще ещё не родилась.
Мой глаз гравёром стал и образ твой
Запечатлел в моей груди правдиво.
С тех пор служу я рамою живой,
А лучшее в искусстве — перспектива.
Сквозь мастера смотри на мастерство,
Чтоб свой портрет увидеть в этой раме.
Та мастерская, что хранит его,
Застеклена любимыми глазами.
Мои глаза с твоими так дружны,
Моими я тебя в душе рисую.
Через твои с небесной вышины
Заглядывает солнце в мастерскую.
Увы, моим глазам через окно
Твоё увидеть сердце не дано.
Идёт Вовочка по коридору школы и бормочет себе под нос:
— Где логика? Где разум?!
Навстречу директор:
— Почему это ты не на уроке?!
— Так меня с урока выгнали.
— И за что на этот раз?
— Вот я и спрашиваю! Где логика? Где разум?! Я на уроке пукнул — они меня выгнали, а сами-то остались!!!
Если наказывать ребёнка за дурное и награждать за доброе, то он будет делать добро ради выгоды.
Раньше в России было две беды: дороги и дураки. Теперь прибавилась третья: дураки, указывающие, какой дорогой идти.
Церковь не есть жилище памяти, а есть жилище совести.
— Девушка, до скольких вы работаете?
— До 60.
Чужими руками жар загребать.